Флоранс попыталась что-то сказать, но в разговор вмешался принц.

– Джанет сообщила мне, – обратился он к Сергею, – что в наше отсутствие, граф, вы рассказывали какие-то смешные истории. Не могли бы вы повторить?

– Они не очень приличные, – предупредил Сергей. – Боюсь, что Ее Высочеству, – Сергей кивнул на Флоранс, – не понравятся.

– А мы попросим ее закрыть уши! – под общий смех сказал принц.

На «бис» анекдоты пошли хорошо. Пажи и фрейлины смеялись, принц хохотал, Флоранс вторила ему, хотя время от времени делано морщилась. Подвыпивший Эдуард захотел станцевать джигу, и они с Джанет попытались ее изобразить. Не вышло, и Сергей вынужден был вмешаться. Втроем дело пошло на лад, они лихо отплясывали, как вдруг к ним присоединилась Флоранс. Танцевала она на удивление хорошо. В финале принцесса требовательно посмотрела на Сергея, он понял и, подхватив ее за талию, закружил. После чего бережно опустил на пол. Флоранс подставила щечку, и он чмокнул. За столом зааплодировали.

– Вот так! – сказала она. – Я тоже заслужила благодарность.

Они веселились, пока не сгустилась ночь. Прибежавший посыльный позвал их смотреть фейерверк, и все повалили наружу. Огнестрельного оружия в Киенне еще не было, но порох использовали вовсю – главным образом для увеселений. Они наблюдали за взлетающими в ночное небо ракетами и, когда те взрывались, разбрасывая цветные искры, женщины визжали. Сергей на какое-то мгновение почувствовал себя на Земле. Ладошка Флоранс скользнула к нему в руку, а сама она, встав рядом, прижалась к нему теплым плечом.

– Ты снова можешь звать меня по имени! – шепнула в перерывах между взрывами шутих.

– Благодарю, Фло! – сказал Сергей.

– Я не забыла о награде. Ты ее обязательно получишь.

– Когда? – поинтересовался он.

– Это зависит не от меня, – лукаво улыбнулась она.

– Прошу вас, Джордж! – сказал премьер-министр.

Канцлер казначейства коснулся пальцем значка на виртуальном экране, и на таких же экранах перед министрами появился титульный лист доклада.

– Состояние финансов Британской империи на сегодняшний день характеризуются следующими показателями… – начал канцлер.

Члены кабинета слушали его сосредоточенно, напряженно следя за мелькающими на экранах цифрами. Когда речь зашла об исполнении бюджета, министры культуры и здравоохранения, не сговариваясь, вздохнули. Премьер покосился на них, но промолчал. Канцлер продолжил доклад. Тот не затянулся. Ситуацию в своих областях министры знали, поэтому канцлер оперировал только общеимперскими данными.

– Есть вопросы? – спросил премьер, когда докладчик умолк.

– Секвестр? – немедленно отозвалась министр здравоохранения. – Хочу напомнить, что в первом полугодии казначейство и без того сократило нам трансферты. Я настаиваю…

– Погодите, Клэр! – поднял руку премьер. – О сокращении расходов поговорим позже. Могу успокоить: пояса придется затянуть всем. Сейчас хочу спросить: все ли ясно? Или нужны разъяснения?

Ответом было угрюмое молчание.

– Да, господа тайные советники[5], – продолжил премьер, – вы все правильно поняли. Империя – банкрот. И причиной тому неразумная политика наших предшественников. Тори заигрались, восстанавливая Великобританию в границах XIX века. Если включение в состав империи Австралии и Новой Зеландии еще можно понять, то удовлетворение просьбы Индопакистана стало катастрофой. Вместо огромного рынка для наших товаров, в чем нас убеждали, мы получили полтора миллиарда ртов, которые сегодня не в состоянии прокормить. Как можно брать под опеку страну, где люди размножаются с безответственностью трески? Вы помните, как мы убеждали своих политических противников не делать этого, а в ответ слышали истерические вопли: «Боже, храни Британию, самую могущественную империю на Земле!» И что теперь? Где это могущество?