Эрвин осторожно обнял девушку за плечи и заставил ее обернуться к нему. Глаза их встретились, и в ее взгляде он увидел величайшее изумление и страх.

В ночном скудном свете в старом, покосившемся доме старой ведьмы, Элиза рассматривала склонившееся над ней лицо Эрвина. Огонь, танцующий в очаге, освещал его, и отсветах пламени Эрвин казался Элизе то невероятно юным и невинным, то пугающе—темным, порочным и страшным, как маска древнейшего зла. И на этом лице стылым льдом светились глаза опасного и безжалостного человека, для которого человеческая жизнь не стоила так уж много.

Об этом же говорил и тот факт, что рядом не было ведьмы, а остроухий пес, сидящий подле Эрвина, облизывался, весь перепачканный кровью.

И тем трогательнее была ласка от него; Эрвин чуть склонился над Элизой и носом коснулся ее носа, так странно беззащитно, словно выпрашивая внимания и нежности у перепуганной девушки.

— А где же Ветта?! — в ужасе произнесла Элиза.

— Ветта? — удивился Эрвин. — С тобой была лишь старуха. Но если хочешь, я пошлю Ночных Охотников разыскать ее. Эта мерзавка тоже заслужила наказания.

— Нет! — в ужасе вскричала Элиза, бросившись ему на шею и прижавшись крепко. — Не надо! Я не перенесу, если стану причиной ее гибели! Не надо!

— Некоторых людей, — резонно заметил Эрвин, чуть поглаживая плечи девушки, — нужно уничтожать сразу. Ты просто не знаешь, какая она. Не видишь, на какую подлость способна. Но хорошо; если ты не позволяешь мне ее трогать, я прослежу за тем, чтобы она не приближалась к тебе.

Прозвучало это очень зловеще.

«Как могла я не заметить этого, — почти в панике подумала Элиза, — как могла не понять, что Эрвин не просто человек?! Он величайший маг, если так просто может следить за мной и видеть, что я попала в беду…»

— Кто ты? — выдохнула Элиза, обнимая Эрвина, прижимаясь к нему, словно боясь, что его ответ оттолкнет ее.

— Не все ли тебе равно?— мягко произнес он. — Или ты хочешь попробовать сказать «нет» магии?

— Нет! — с силой выдохнула Элиза, увидев его глаза близко—близко, ощутив себя в его руках и поняв, что Эрвин идет куда—то, подхватив ее на руки, идет в кромешной темноте, в чернильной пустоте, тайной магической тропой.

— Отчего нет? Сейчас или потом, мы все равно будем вместе и будем принадлежать друг другу. Это зависит не от нас.

Только верные Ночные Охотники сопровождают его, охраняя его путь в ночи, ведут его, отпугивая зло лаем, до тех пор, пока впереди не забрезжил огонек, второй. Свечи и разожженный камин разгоняли мрак, огромная кровать в спальне Эрвина белела свежим бельем, и Элиза испуганно и стыдливо спрятала лицо на груди мужчины, мгновенно поняв, зачем он перенес ее сюда, в свой дом, в свою спальню.

— Эрвин, — выдохнула Элиза, — отец придет в ярость, если узнает…

— Отец твой сильнее судьбы? — отозвался Эрвин насмешливо, укладывая девушку в постель и неспешно распуская уцелевшую шнуровку на ее платье. — Не думаю.

Его руки нетерпеливо терзают платье, и Элиза извивается, словно он спускает с нее заживо кожу. Быть без платья, абсолютно обнаженной, перед мужчиной — это невероятно стыдно, а Эрвин, кажется, твердо решил оставить ее совершенно беззащитной. Он стаскивает даже чулки с ее ног, по очереди сжимая ладонями ее бедра, и рывком раздирает белье. Трусики на миг до боли впиваются в кожу Элизы, но тут же тонкая ткань лопается и соскальзывает с ее тела. А широкие ладони Эрвина любовно разглаживают обнаженные стройные бедра Элизы, мягкие ягодицы.

Элиза стыдливо застонала, лишившись всего своего одеяния, даже тонкой нижней рубашки, которую Эрвин растерзал как варвар, разорвал на спине Элизы. Лежа ничком, стыдливо стиснув ноги, оставшись голенькой и беззащитной в руках мужчины, она обмирала, ощущая его осторожные поцелуи на своей спине и его горячие ладони, которыми он повторял каждый изгиб ее тела, словно стараясь запомнить руками ее формы.