– Каждый день – это дар. И я клянусь, что его не растрачу.

– И я клянусь.

Он взял ее за левую руку.

– Хотел тебе кое-что дать в больнице, но там мы совсем не были наедине. Потом хотел отдать тебе дома, но как-то момент был неподходящий.

Джулия подняла голову:

– И что это?

Он положил ей в руку коробочку, синюю, как яйцо малиновки.

Джулия тут же села, развязала белую ленточку и открыла крышку. В ней лежала бархатная коробочка поменьше. Габриель взял ее и открыл, протягивая Джулии.

Внутри находилось кольцо с большим овальным рубином, окруженным двумя круглыми бриллиантами. Само кольцо было платиновое и напоминало обручальное кольцо Джулианны. Габриель надел это кольцо жене на безымянный палец.

– Это подарок в память того огромного дара, что ты преподнесла мне. Рубин – это ты, сердце нашей семьи, а бриллианты – мы с Клэр. Вместе мы семья.

Он наклонился, приложился губами к основанию пальца.

– Красивое! – прошептала Джулианна и в восхищении посмотрела на мужа. – Даже не знаю, что сказать.

Габриель сдвинул брови:

– Но тебе нравится?

– Невероятно. Оно восхитительно. Но самое важное – я люблю то, что оно символизирует. – Джулия смотрела на кольцо. – И оно как раз по размеру.

– Мне пришлось оценивать размер по другим твоим кольцам. Но всегда можно подогнать.

Он коснулся кольца большим пальцем, проверяя, как оно сидит.

– Не могу поверить. Огромное тебе спасибо!

Она поцеловала Габриеля еще раз.

Габриель взял коробочки и ленты и положил на ночной столик. Выключил свет.

– Когда теперь кормить девочку?

– Скоро уже. Я будильник на телефоне поставила.

Габриель устроился под одеялом и привлек к себе Джулию.

– Потом разбуди меня, я сменю пеленки. И ты сможешь быстрее лечь обратно.

Джулия согласно промурлыкала и подняла руку, рассматривая кольцо в полутьме.

– Ага, а то я совсем без сил.

– Так спи тогда, – усмехнулся Габриель.

– А я теперь не хочу. Это все из-за фламинго.

Габриель засмеялся, жена тоже усмехнулась. Но смех стих, и Габриель смотрел в большие выразительные глаза Джулии. Что-то прошло между ними.

Он импульсивно перевернул Джулию на спину. Провел по бровям кончиками пальцев.

– Беатриче…

Когда их губы встретились, она вздохнула.

Электричество, возникшее между ними, не уходило. Габриель не торопился. Губы его отдавали дань поклонения ее губам.

Поцелуй становился все горячее, рука Габриеля гладила бедро Джулии через ночную рубашку. Он нежно дразнил ее языком, и Джулия застонала. Поощренный этим, Габриель продолжал этот танец, и губы его были тверды, настойчивы.

Его рука сдвинулась вверх, застыла над ее грудью. В глазах его был вопрос.

– Твой дар следует отпраздновать, – шепнула она. – Я по тебе скучала.

Габриель широко улыбнулся, его рука птицей порхала на ее груди.

Лицо Джулии слегка изменилось.

– Но еще рано. У меня грудь болит и там, вокруг разреза, и ниже – тоже.

Резко остановившись, Габриель опустил руку на матрас возле бедра жены.

– Прости.

Рука Джулии сместилась к его бедру и стала скользить вверх.

– Я могу тебе помочь.

Он перехватил ее запястье:

– В другой раз.

Поднеся к губам ее руку, он поцеловал бледную кожу, натянутую над синими жилками вен.

Джулия вздохнула с усталостью и досадой. Головой приникла к плечу Габриеля.

– Ты уверен?

– Уверен. Что я для тебя могу сделать?

– Ничего. – Она заставила себя улыбнуться. – Шесть недель – и я буду в порядке.

Шесть недель? Это что ж за адские мучения?

Габриель медленно моргнул. Где-то в глубинах памяти с повелительной интонацией Афины всплыли слова доктора Рубио, что с сексом необходимо повременить. Но тогда он еще не осознал, насколько это будет долго.