― Если ты знаешь, что находится в той комнате, то нет. У тебя есть ключ? – мы с виконтом испепеляли друг друга взглядами, и я заметила, как он слегка замялся, но выкрутился.

― Мне ключ не нужен, – маг поднёс ладонь к замку, проговорил заклинание, и в скважину плеснула плотная струя сияющей воды. Двэйн повернул руку, как ключ провернул, замок щёлкнул и открылся, вода исчезла. – И нет, я не знаю, что там, мне это не интересно. Но раз уж ты так озаботилась сохранностью моего имущества, давай посмотрим.

Он распахнул передо мной дверь, потом создал шар, словно из стекла, в котором переливалась и сияла синим светом магическая вода, и отправил его к потолку, чтобы он осветил комнату.

Дядюшка оказался прав, кругом были тюки, узелки, сундуки...

― Ну? Довольна? Где награбленное? Или что ты тут хотела найти? – виконт раздражённо обвёл рукой комнату.

― А почему тут так чисто? Почему в коридоре нет пыли? Почему именно эта дверь заперта на ключ, и ты о нём даже не знаешь? Разуй глаза, Двэйн! Кто-то врёт, и это не я!

― Отлично! – процедил он, в руке появился знакомый мне водяной кнут, и маг принялся размахивать им, каждым ударом рассекая несколько кутулей, из которых посыпалось барахло.

Я слегка испугалась дикого блеска в глазах Сейтона, но заметила, что Элизабетта не напугана, а в ужасе. Причём она чуть вздрагивала каждый раз, когда кнут уходил влево. Ага! Горячо! Уже хотела сказать виконту, но тут один из свёртков упал на пол, а три небольших, стоявших за ним, разрезало хлыстом. Раздался звон.

По полу рассыпались украшения вперемешку с серебряными подсвечниками, кубками и ложками.

Экономка посерела, а маг поднял с пола массивный золотой браслет с синими камнями.

― Мамины украшения... Что они тут делают? А этот кубок из кораблекрушения, случившегося незадолго до смерти отца. Мы вместе его нашли, гуляя по берегу, я запомнил крылатого льва на рисунке...

Двэйн прошёлся, рассматривая содержимое свёртков. Барахла там не было. Хорошие, дорогие вещи, бронза и серебро, мелкие статуэтки из металла и дерева, даже какие-то книги и карты, чудом уцелевшие.

― И всё это распихано по небольшим узелкам, которые удобно принести сюда, не вызывая подозрений, и вынести. А в крупных тюках пустяшные тряпки, – подвёл итог Готфри.

― И я видел, как эта злобная каракатица сюда таскалась, всё что-то приносила-уносила! – подхватил дядюшка. – И про деньги у неё спроси, родственничек. Не за твоё ли краденое да перепроданное добро она их получила? Распустил слуг, умник... – проворчал старик, но виконт его словно не слышал. Казалось, он не мог поверить своим глазам.

― Господин... Я вам всё объясню... Тут нет никакого умысла, – замельтешила экономка. – Я сама прибиралась в этой комнате, тайно приносила сюда хорошие вещи, чтобы они хранились достойно. Потому и на ключ заперла, чтобы слуги не обнесли вас! Знаете, люди-то бывают разные...

― А деньги? – не унимался дядюшка. – Наследство ты, что ли, получила?

Но служанка не успела ответить.

― Украшения моей матери как попали сюда, если они лежали у неё в комнате, а потом в отцовском сейфе? – в голосе мага звучала сдерживаемая злоба.

― Вы же не думаете, что я их украла, господин?! – воскликнула экономка. – Ваша матушка сама мне подарила браслет, брошь и кулончик. За верную службу. Она же меня очень любила! А я припрятала их тут, чтобы завистливые служанки не украли.

― А за деньги так не трясётся, – дядюшка криво усмехнулся. – Хотя оно и понятно. В панталонах-то прятать куда надёжнее!

― Ах, ты... – взревела Элизабетта, но осеклась. От интонации мага даже у меня волосы зашевелились.