Так… теперь бегом – назад на женскую половину. Пустая кладовка на первом этаже… надеюсь, Азат уже там.

К кладовке я подоспела как раз вовремя – Азат втаскивал грабителя внутрь. Причем последний, кажется, начал приходить в себя. Хорошо, что артефакт еще и лишает памяти за последние полчаса – так что в первые секунды чужак все равно будет слегка дезориентирован.

Он уже поднял голову и с недоумением уставился на меня, когда я вбежала, на ходу поворачивая пальцем стрелки на “будильнике” в своих руках на полный оборот. И тут же поставила его на пол возле входа.

Азат и грабитель зевнули одновременно. Последовать их примеру очень хотелось, но я-то знала, в чем дело. А потому схватила за руку невольника и чуть не силком вытянула его из кладовки. А чужак в ту же секунду снова уронил голову.

– Все! – я наконец выдохнула.

– Что – все? – Джарис поджидала у входа. Тария топталась рядом с ней.

– Будет спать в ближайшие двенадцать часов. Беспробудно.

Сонный артефакт был создан специально для детских комнат и для стариков, мучающихся бессонницей.

– А потом?

– А потом проснется. И мы его допросим. Ну или заведем часы заново. Посмотрим. Азат, попроси у Керима ключи от этой кладовки и запри, чтоб Ники не добрался.

Кто бы знал, что очень скоро эта кладовка пополнится новыми “постояльцами”. Или полежальцами?

*

В Зенаиле считается, что умершие уходят к звездам – в страну, что ближе к самим богам. Нельзя держать мертвых лишними слезами и долгими прощаниями, мешая уходить.

В знак особого почета церемонию проводили во дворце халифа – и здесь же будет оглашение завещания.

Обычно на прощании присутствуют только близкие. Но у Ирмаина не было ни родных, ни реально близких людей. Может быть, разве что я такой стала… во всяком случае, я надеюсь на это.

Здесь присутствовали лично светлейший халиф Ханаил ай-Сурим, его визирь, еще кто-то из свиты – и мы, три жены покойного, одетые в белое. Траурные одежды нам едва успели доставить. Уже завтра нам позволено будет надеть черно-белые наряды – как знак того, что что-то уходит, а что-то остается. Во дворец халифа, к слову, мы втроем прилетели на том самом ковре-самолете, на котором разбился Ирмаин. Сам артефакт оказался цел, и нам переслали его из лечебницы. В полете Сафира визжала, а Лейсан шепотом молилась, вцепившись побелевшими пальцами в четки. Но главное – на ковре нас не мог достать никто.

Халиф говорил какие-то торжественные банальности о заслугах артефактора. Служитель богов читал обязательные молитвы. Тело Ирмаина покоилось на каменном возвышении в центре зала. И лицо его казалось удивительно спокойным.

Что ж, прощай, мой недолгий муж, чудаковатый гений и замечательный человек. Кое в чем зенаильцы правы: умершие просто уходят дальше. Я теперь точно знаю, что смерти нет, и где-то в другом мире, возможно, ты уже родился снова. Ты не помнишь ничего обо мне и об этой жизни. Но однажды ты вырастешь – и наверняка перевернешь своими изобретениями еще один мир. И сделаешь его лучше. Но мне все-таки очень горько, что я больше никогда не увижу тебя за столом в твоей мастерской – с отверткой, лупой и очередным странным артефактом. Будь счастлив там, где ты теперь.

Голос служителя взметнулся ввысь, он вскинул руки – и артефакты по углам каменного возвышения вспыхнули голубоватым магическим светом. В следующий миг над телом Ирмаина поднялся прозрачный купол – а потом под ним вспыхнуло такое ослепительное пламя, что пришлось зажмуриться.

А когда я открыла глаза, ни огня, ни купола уже не было. На камне остался только пепел.