– И какой код для Рэтскволла озвучил генерал, майор? – так же тихо, но напористо спросил Орша Вейстлен.

У майора Карлеби дёрнулась щека.

– «Неррита», – ровно и сухо произнёс он.

Полковник Вейстлен только кивнул.

– Этих двоих вывезешь? – старик вдруг перешёл на «ты» и указал взглядом на Анничку и Кэла. – Хотя бы девушку. У неё муж и дети за периметром.

– Биозы, – отрицательно качнул головой майор. – Вы же знаете, у них свой протокол и они не подчиняются Альянсу. Моих бы парней сейчас выпустили…

Анничка ничего не понимала в военном деле, но, как ей казалось, хорошо разбиралась в людях. Даже когда они прятали эмоции за выучкой. Сейчас у майора были поджаты губы, закаменело лицо, глаза у него были жёсткие и холодные, но… он извинялся. Нет, не этим скупым «мне жаль» – что-то в нём буквально орало, просило прощения перед полковником. Как будто перед другом, которого оставляют… на поле боя? Без возможности выбраться?..

А ещё Анничка поняла, что Орша Вейстлен это тоже видит.

– Передавай мальчикам привет, – полковник с лёгкой улыбкой похлопал майора по плечу.

Будто… заранее прощая его?

Майор покинул дом едва ли не бегом. А Анничка только сейчас поняла, что громогласные призывы из рупоров смолкли.

– Полковник, да что происходит?! – Кэл до последнего не вмешивался в беседу, но с уходом майора больше не мог сдерживаться.

– А?.. Да ничего особенного, Кэл. Ещё кофейку? Нет? А я, пожалуй, выпью. Анничка, милая, там вроде ещё оставалось немного…

– Что это всё означает?! «Град», «ливень», «нерита»… Что это? – Кэл жаждал ответов и явно намеревался их получить. – Да что же вы тянете!

Полковник вздохнул.

– А нам, Кэл, торопиться уже, собственно, некуда. Генерал сейчас отдал майору приказ немедленно выдвигаться в Отцен. «Град» – это он, столица. «Ливень» – незамедлительно. «Зонтики» – отступление. Ч-чёрт… Отцен! Эттсен, по-старому. Как же я сразу не сообразил… А этот их «Нетт» – это, вероятно, Энейт… Эбендорф – Абендир… Точно, староэрманский…

– Полковник, я вас не понимаю! – взмолился Кэл.

Анничка только безучастно наблюдала. Услышав те слова полковника – «у неё муж и дети» – и поняв, что просьба невыполнима, девушка окончательно впала в прострацию.

– В Отцене сейчас происходит то же самое, – пояснил Орша. – Только это у нас в Рэтскволле сотня домов да две с половиной сотни жителей. А в столице их семнадцать миллионов. И сейчас все силы Альянс стягивает туда.

– Так они уйдут? – вцепилась Анничка в призрачную надежду. – И биозы? Значит, я смогу уехать? Ну, или Макс сможет вернуться сюда?

– Уйдут, Анничка, – сочувственно кивнул ей старик. – Уйдут, милая. И вы обязательно соединитесь со своей семьёй. Но… не сейчас.

– Что за код «Нерита»? – похолодела она. И отхлебнула кофе из кружки, что налила полковнику.

Орша Вейстлен снова вздохнул. Достал из шкафа какую-то пыльную бутылку. Плеснул капельку ей в кружку.

– Анничка, вы своим мальчикам сказки читаете?

– Они уже переросли… У них сейчас в почёте супергерои, неподвластные никаким болезням…

– Веяние эпохи, – согласился полковник. – А вы сами, простите, не эльзерка? Почему спрашиваю – сказка одна, да детали у народов разные. Ну, так я и думал… Откуда бы вам тогда это слово тогда знать. Неррита. С двумя «р». Это вроде принцессы или княжны по-старому. От староэрманского «нерре» – «князь, принц». Да вы оба эту сказку знаете. Жила себе принцесса, не тужила, да отец её женился во второй раз, и мачеха задумала уморить падчерицу. Та бежала, новых друзей-защитников нашла. А мачеха всё равно отравила. Яблоком, это уж как водится. Ну а дальше – у кого как… Где гномы, где воины. В одних сказках она в пещере спала мёртвым сном, в других на деревьях в паутинном коконе. А в местных староэрманских сказаниях называлась красавица именно нерритой, и спала она в хрустальном гробу. И никто тот купол не мог разбить… Вот мы теперь та красавица и есть. Код «Неррита» – это силовое мета-поле. Пока с этой дребеденью в Отцене не разберутся, Рэтскволл, считайте, до поры законсервирован.