Франсуаза Жиро́[26] однажды написала Бернару-Анри Леви́[27] в короткой, но довольно сумбурной книге «Мужчины и женщины: философский разговор» следующее: «Я уверена, что сделала это спонтанно. Вы молодой и красивый мужчина, и мне захотелось привлечь к себе ваше внимание. Зачем я это сделала? Просто так. Ради одного мгновения удовольствия, радости от того, что я, хотя бы на минуту, могу очаровать другого человека. Должна признаться, что я всю свою жизнь получала удовольствие от того, что могу это сделать».
Флирт во Франции живее всех живых, merci beaucoup. Это почти гражданский долг.
Это французский легальный наркотик. Это кровь, которая течет в венах французского общества.
В Америке понятие флиртующей феминистки – полный нонсенс, но во Франции вы можете столкнуться с этими дамами на каждом шагу. Франция всегда была страной любви, но не будем забывать о том, что в этой стране всегда было и есть много сексизма. Во Франции распространен другой, не воинствующий феминизм. По словам французского историка Моны Озоу́ф, во французском феминизме нет «удивительной жестокости», которая свойственна американскому феминизму. Журналистка Жасти́н ДеЛаси́ так писала в газете New York Times в период расцвета американского феминизма: «Нельзя сказать, что после освобождения француженки сняли с себя «паранджу». Многие действительно сняли лифчики, но сделано это было скорее для того, чтобы показать радость, а не выразить протест против удела женщин».
Вот так-то. В этой книге мы не можем уделить много места движению суфражисток, но вкратце скажем, что француженки не сетуют на то, что им чего-то не хватает. С другой стороны, то, что они вступают в сделку с мужчинами, не означает то, что они не борются за свои права. Француженки просто наслаждаются своей женственностью. Француженки обладают достаточным здравым смыслом и пониманием мужчин, которое в Америке было утеряно за всеми криками феминисток о необходимости женского освобождения.
Чтобы это понять, в Америке надо заплатить 500 долл. за семинар, объясняющий современные тенденции лайфстайла, а во Франции можно просто выпить с любой француженкой. Француженка расскажет вам следующее: мужчина – отнюдь не женщина (и, замечу, даже не эму, но об этом чуть позже). Он мыслит не так, как мыслит женщина. Он обрабатывает информацию не так, как мы. И что касается любви, то у него совершенно другая чувствительность и понимание этого вопроса. И если вы будете чересчур настаивать на том, чтобы он начал, как и вы, проявлять свои чувства, то единственное, что у него будет подниматься, это волосы на спине (даже если у него таковых и нет). Остальные части мужского тела от подобных разговоров не будут принимать горизонтального положения. В глубине души мы тоже об этом догадываемся. Нас учили о том, что мужчины – с Марса, а мы – с Венеры. Вот мы и оказались втянутыми в межгалактическую схватку. При этом мы выбиваемся из сил, стараясь сгладить все различия между полами. Давайте приведем аналогию из спорта: мужчины не могут носить специальные лифчики для девочек-подростков, а мы не можем носить суспензорий[28]. Можем, конечно, но выглядеть это будет довольно смешно.
В общем, француженки хотят соревноваться с мужчинами, и не требуют, чтобы эти соревнования были на равных. Не без некоторого фатализма они признают, что мужчины – далеко не идеальные существа. Мужчины высокомерны, экстравагантны, упрямы, как бараны, и упорно стремятся соблазнить любое существо в юбке. Француженки даже понимают, почему мужчины эмоционально закрыты и прячутся в нору собственных чувств, словно медведи во время спячки. Режиссер Николь Гарсия́ (