Позвольте рассказать вам о первом французском ужине, в котором мне довелось участвовать. Гостей рассаживала хозяйка вечера – киномонтажер Клодин из Бретани. Она стояла около стола, характерно, по-французски, надув губы. Ужин происходил за большим и длинным деревянным столом. Клодин критически осматривала гостей и решала, кто с кем будет сидеть. «Ты сядешь здесь… а ты – с Жан-Клодом… mais non![20] …Полетт, подожди, ты сядешь с Домиником… ты идешь сюда, а ты…»

Главное, чтобы женщины не сбились в кучу, словно куры. Мужчины тоже не должны уединяться и создавать свои чисто мужские компании. Супругов безжалостно разъединяют и рассаживают по разные стороны стола. Смысл рассадки заключается в том, чтобы создать самое сочное и сбалансированное сочетание полов[21] и разнообразие. Французы убеждены, что разговор (и, конечно, вся жизнь) станет гораздо интереснее, если представителей полов перемешать друг с другом, что приведет к стимуляции интеллектуальной активности, невинному флирту tê te-à-tê te[22] и другим формам спонтанного человеческого общения.

Тогда действия Клодин по рассадке гостей казались мне слегка надуманными, старомодными и излишними (но в ту пору я еще немногое знала о французских обычаях). Я сидела и думала: «Интересно, что она еще придумает? Раздаст всем бейджики с именами? Зачем такой сложный ритуал? И вообще, почему я обязана сидеть рядом с мужчиной, который крутит свои сигареты размером с хлебную палочку руками и похож на Сартра, только волосы у него лучше?»

После того как все выпили по первой и вино было снова разлито по бокалам, в мою сторону кинули несколько пробных вопросов. (Все это происходило сразу после скандала Клинтона и Моники Левински. Да, это было давно!) Меня спросили, почему американцев так волнует этот банальный вопрос. Почему такая бытовая мелочь может занимать внимание великой нации? У американцев с головами, вообще, все в порядке? Я не стала углубляться в тему пуританства и его ценностей и коротко ответила: «Je ne sais pas»[23]. В тот вечер я узнала много нового и полезного. Например, что первым литературным описанием минета западная цивилизация обязана Рабле, щипчики, похожие на те, которыми вырывают волосы из ноздрей, за столом могут использоваться для того, чтобы выковыривать улиток из ракушки, а самих улиток гораздо приятнее называть благозвучным французским словом escargot. Похожий на Сартра сосед оказался очаровательным кларнетистом и помогал мне отрезать кусочки от огромной головы chèvre (козьего сыра) и цитировал французского кулинара Жана Антельма Брийя-Саварена[24], сказавшего: «Обед, в конце которого не подают сыр, похож на красавицу с одним глазом». Жена одного из гостей сидела между двумя незнакомым мужчинами, и те постоянно уделяли ей внимание, а ее муж, сидевший на другом конце стола, иногда поглядывал на жену сквозь постоянно увеличивающуюся батарею стоящих на столе пустых бутылок Pommerol[25] и, казалось, был вполне доволен тем, что его вторую половину обхаживают посторонние мужчины.

Французские мужчины не обижаются, когда незнакомцы ухаживают за их женами и восхищаются ими. Наоборот, мысль о том, что их жены способны возжечь огонь страсти в другом человеке, им льстит. Французским женщинам очень приятно, когда посторонние мужчины обращают на них внимание. Более того, француженки даже предполагают, что с ними начнут флиртовать. Может, было бы даже правильней утверждать, что француженкам не хватает ухаживаний посторонних мужчин. Флирт во Франции живее всех живых,