Притопить.

Дабы нечего орать на всю округу, придурок, что видел меня голой.

Не видел, у меня приличный купальник.

***

Из воды я выбираюсь, когда промерзаю до костей, ругается с берега Лёнька, а Вано зычно оповещает, что шашлык ждать не будет.

– Ты его хорошо прожарил? – я требовательно интересуюсь у последнего, пока Лёня закутывает меня в полотенце и ворчит.

Я же дрожу, ибо, кажется, замёрзла всё ж основательно.

Надо было слушать Эля, что с собой звал.

– Женщина, – Вано смотрит с возмущением и тычет себе пальцем в грудь. – Ты меня, меня спрашивать будешь, хорошо ли я прожарил мясо?! Да я шашлык готовил, когда тебя в проекте не было!

– Боже! Надеюсь, в такому случае, старческий склероз ещё не настиг и ты помнишь, что акция заведи друга сегодня не работает? – я интересуюсь с притворным беспокойством.

Ойкаю, поскольку Лёнька пихает в бок и заткнуться просит.

Направление нашего разговора он уже понял, и, как натура нежная, аппетит себе портить не хочет.

– С трудом, дорогая, – Вано, видя, как меня передёргивает от его «дорогая», довольно лыбится, – но вспомнил. Так что, женщина, тебе придётся жить дальше без бычьего и свиного цепня.

– Вано, ты козёл, – я сообщаю ему с чувством. – Я лелеяла надежду обогатиться!

О том, что некоторые добровольно соглашаются выращивать у себя этих паразитов для науки, нам с милой и благодушной улыбкой сказали на биологии.

Правда это или нет, Вано безрезультатно пытался выяснить после пару недель.

Получил присказку.

– Имейте совесть, я есть хочу! – Лёня, зеленея, злится уже всерьёз.

И я виновато улыбаюсь, приподнимаю руки в знак капитуляции, а Вано согласно мотает башкой и, подмигнув мне за спиной моего парня, предлагает обсудить валютный рынок или последнюю игру «Динамо».

Убить его мало.

Футбольных фанатов и экономистов мне не понять от слова «совсем», и их враз разгоревшийся жаркий спор скучен до безобразия, поэтому идущей навстречу Лине я радуюсь больше, чем окончанию самых занудных пар.

Мчусь к ней, на ходу влезая в футболку.

– Ты куда? – она глядит с удивлением.

Протягивает стакан с огненным чаем, который я выпиваю залпом, делюсь, довольно щурясь, важной информацией:

– Я от кого. Вано – гад!

– Только узнала? – Лина хмыкает и кивает в сторону леса, от которого слышатся голоса наших. – Долбанутые, со слов Эля, под главенством ведьмы, по уточнению Ромыча, идут собирать цветы на венки.

– Венки? Мы таки будем кого-то прикапывать? Вано можно? – я ликую.

Кровожадность после общения с Иваном Максимовичем меня ещё не покинула, но Лина смотрит с укоризной, а потому приходится печально вздохнуть.

Пробурчать смиренно и картинно:

– Ну поняла я, поняла. На женихов гадать решили?

– Ага, – она хмыкает.

– Ромыч по этому поводу кипит? – я догадываюсь проницательно.

– Ну его, так скажем, слегка напрягает, что его законная жена собралась гадать на появление жениха, – Лина фыркает от смеха. – Дэн там, кстати, тоже не в большом восторге.

Ещё бы.

Мы переглядываемся и хохочем, а парни, расположившись у костра, мрачно косятся, переговариваются явно недобро.

Ободряются, когда Эль бодро тащит от машины ящик пиво.

– Успокоительное у них есть, переживут, – я состраданием не проникаюсь.

И уже сама волоку Лину к замаячившей на горизонте женской компании.

***

Покрывало усыпано цветами.

Ромашки, колокольчики, полевые гвоздики, васильки, маргаритки… мы плетём венки ради забавы, ради смеха и Милы.

Ей нужна фотосессия на купальскую тему.

Она давно увлекается фотографией, можно сказать, что занимается профессионально, и какой-то там Лоар ждёт от неё эти снимки, хочет куда-то отправить и напечатать. Об этом с затаённой гордость сообщает Ромыч, а Мила со смущённой улыбкой протягивает нам расшитые белые рубашки.