У мужчины было как будто два лица. Одно – поверхностное, почти прозрачное, с карими глазами и без намека на щетину. А второе словно скрывалось за ним – с аккуратно подстриженной темной бородой, чуть кривоватым носом и глазами серыми, как небо ноября.

Выходит, лицо с карими глазами – это и есть тот самый морок, а с серыми и бородой – настоящее? Но почему я его вижу? Почему вижу сквозь морок?

С трудом подавив желание тряхнуть головой, я чуть прикусила губу и снова опустила взгляд в деланном смущении. Не время думать о мороке и прочих странностях, вообще не до того сейчас!

Пока я вела мысленный диалог, обладатель «двух лиц» сократил разделяющее нас расстояние. Его рука обвила мою талию, и меня настойчиво подтолкнули в направлении кровати. Изображать волнение снова не пришлось, потому что внутренне меня на самом деле колотило… и на этот раз, к сожалению, не от злости.

Казалось бы погребенный за пять лет, давний страх снова дал о себе знать.

Шершавый угол. Ежевика и сигаретный дым. Обступающие меня силуэты…

К горлу подступила тошнота. Паника растекалась по венам как отрава, и с каждым мгновением сдерживать ее становилось все трудней. Хотелось немедленно скинуть с себя чужие руки, оттолкнуть удерживающего меня человека… кусаться, царапаться, сдирая ногти в кровь!

– Тебе будет больно, орхидея, – коснулся слуха горячий шепот, когда я оказалась лежащей на красных простынях. –  Очень больно. Но я научу тебя любить боль…

Извращенец чертов!

Когда его губы, скользнув по моей щеке сквозь вуаль, переместились на шею, меня передернуло.

Пользуясь тем, что у меня свободны руки, одной я заставила себя его обнять, а второй полезла под подушку. Крепко сжав флакон, под удары бешено колотящегося сердца тихо проронила:

– Господин…

Не ожидающий подвоха, он посмотрел на меня и…

У меня был всего один шанс. Всего мгновение, за которое я резко выставила перед собой флакон и, целясь прямо в глаза – серые, настоящие, – надавила на дозатор.

Взревев, мужчина зажмурился и закрыл глаза руками. А я, не теряя драгоценного времени, изловчилась и, выбравшись из-под него, ринулась к двери.

Она оказалась заперта – наверное, он закрыл ее изнутри, но искать ключ было некогда. Поэтому пришло время импровизировать.

– На помощь, на помощь! – заорала я, стуча в дверь. – Господину плохо!

Наверное, Лала дежурила прямо в коридоре, потому что через считанные секунды дверь отворилась, пропуская ее – крайне перепуганную, внутрь.

Средство для волос оказалось действительно убойным, так как мужчина все еще держался за закрытые глаза и буквально рычал. Забыв обо мне, Лала тут же бросилась к нему, а я подхватила с пола заранее приготовленный балахон – тот самый, что висел в шкафу, – и выскользнула из комнаты. Оказавшись в коридоре, на всех парах помчалась в сторону лестницы, но, немного не добежав, обнаружила поднимающегося по ней верзилу. Пришлось резко тормозить и разворачиваться, на ходу вспоминая рассказ Брианны.

Я понятия не имела, какая из всех комнат – ее, и не была уверена, что не загоню себя в еще большую ловушку. Но времени на сомнения не оставалось. Мчась по коридору, я надавливала на ручки дверей, расположенных с правой стороны до тех пор, пока одна из них не поддалась.

Позади раздавался приближающийся топот верзилы, где-то неподалеку «господин», обретя дар речи, клялся «убить мерзавку», но все эти звуки заглушал мой отзывающийся в висках бешеный пульс.

Ворвавшись в комнату, я краем глаза отметила творящееся на кровати непотребство, в главной роли которого выступал тот самый старичок, которого я видела накануне.