Взяв Дениса на руки, я села на диван. Сын Ромы причмокнул губами и распахнул огромные глаза. Ресницы у него были густые и тёмные, как у его матери. От него пахло присыпкой и молоком, и руки у меня вдруг покрылись мурашками от бури чувств, пронёсшихся внутри.

— Кушать будешь? — шепнула, поднеся ему бутылочку.

Он пискнул и опять причмокнул, а потом взял соску и стал есть. С удовольствием и жадностью, как настоящий маленький мужчина.

— Ты молодец, — улыбнулась я. — Не то что твой отец. Соображаешь куда лучше него.

Услышала шум и повернулась. Рома стоял в дверях, привалившись плечом к косяку. Слышал? Вот и отлично.

— Хорошо смотришься.

— Да, — ответила и повернулась к ребёнку. Он ел, не подозревая о разыгравшейся между мной и его отцом драме. — Это могло быть нашим, — сказала, только мельком посмотрев на Рому. — Но теперь я…

— Просто няня. Я в курсе, — закончил он и ушёл открывать позвонившему в дверь курьеру.

4. Глава 4

Проснулась я от чувства тревоги и, ещё не успев открыть глаза, услышала хныканье. Чтобы сообразить, где я, потребовалось несколько секунд.

— Ну ты что? — Я подошла к кроватке.

Малыш не спал. Смотрел на меня и куксился. Я принюхалась. Ясно всё.

Памперс поменяла быстро, даже сама удивилась. Всё оказалось не так страшно, как я представляла. По крайней мере, первые часы я выдержала стойко.

Куда сложнее дался ужин с Ромой. Потребовалось много усилий, чтобы делать вид, что прошлого у нас нет.

Денис уснул быстро, а я, сколько ни переворачивалась с бока на бок, уснуть не могла. Сдавшись, накинула халат и вышла в кухню. Раньше у нас всегда была мелисса, но сколько ни шарила по полкам, найти её не смогла. Вот, пожалуйста, первые перемены.

С раздражением закрыла шкафчик, повернулась и чуть в обморок не грохнулась. Закрывающий дверной проём тёмный силуэт напугал до жути. За полгода я привыкла к пусть и относительному, но одиночеству, и появления Ромы никак не ожидала.

— Не спится? — спросил он, пройдя в кухню.

— Твой сын любит делать дела по ночам, а я, знаешь ли, не привыкла к такому.

Он хмыкнул.

— Может, дело не в памперсах, а в остром соусе, который ты подчистила?

— Острый соус спать мне никогда не мешал. У меня нет проблем с желудком.

Раньше мы могли разговаривать о чём угодно, сейчас в каждом слове сквозил сарказм. Рома подошёл ближе. На нём были только боксёры на размер больше нужного, в которых он всегда спал. Я сама покупала их. Именно эти, с надписью на резинке.

— Я не нашла мелиссу.

— Она кончилась.

— Понятно.

Повисла тишина, но ни один из нас не спешил уходить. У меня на языке вертелся миллион слов, тысячи коротких острых фраз, но я молчала.

— Ты почему встал?

— Не знаю.

И опять повисло молчание. Первый раз, когда я оказалась у Ромы дома, и то было лучше. Ни моих чашек, ни занавесок, и я, полная надежд и веры в лучшее.

— Кажется, здесь было ещё что-то.

Рома открыл верхний шкаф. Самый высокий, до второй полочки которого я доставала только с табуреткой.

— Ромашка, — подал мне коробку.

Я молчала. Ромашка. Так я называла его в минуты особенной нежности. Рома-Ромка-Ромашка. А она его как называла?

— Я спать лучше пойду.

Хотела уйти, но он остановил меня. Мы опять встретились взглядами.

— Тебе же не спалось.

— Ну и что? Там… Там твой сын. Я же няня, мне надо за ним присматривать.

— Можешь присмотреть за мной.

— Ром, в чём дело? Мы, кажется, всё решили.

— Решили, — сказал он и отпустил меня.

А я всё равно осталась на том же месте. Понимала, что хочу, чтобы он удержал. Глупое женское желание, чтобы переубедили, чтобы дали почувствовать, что нужна. Да пусть бы он хоть иллюзию создал!