И все же... Какая она, женщина, которая родила ему ребенка? Наверняка очень красивая. Если судить по дочери.
Был ли у меня хоть один шанс оказаться на ее месте тогда?..
Ой, хватит уже, Аня, задаваться тупыми и бессмысленными вопросами! Что было, то прошло. Назад не вернешь. Имей хоть немного гордости. Простила и хватит с него. Не стоит унижать себя новыми чувствами. Не достоин.
Размышляя о прошлом, выхожу за дверь и натыкаюсь на Марию Ильиничну, которая моет стекло. И совсем как когда-то Охотников, спотыкаюсь о ведро, разливая воду по всему коридору. Вот же черт! Только этого не хватало! Но, как же иначе! Мое «везение» возвращается в полном объеме. Да-да, то самое, когда как будто само Мироздание против меня.
Грохот привлекает к моей персоне внимание едва ли не всего персонала, который работает в этой части офиса. Смотрят на меня осуждающе, но с выражением, мол, «а, опять Привалова чудит, ничего нового». Кто-то даже прыскает в кулак, сдерживая смех. Большинство же привычно закатывают глаза.
Только Мария Ильинична чувствует свою вину и торопится извиниться:
— Анечка, прости меня. Я не успела убрать ведро. Не думала, что кто-нибудь сейчас тут пойдет. Хотела успеть помыть.
Пожилая женщина действительно выглядит виноватой и мне становится ее жаль. Успокаиваю:
— Ничего, всё в порядке, — но мы обе понимаем, что нет.
— Я сейчас все уберу, — достает тряпку, но та слишком маленькая, чтобы впитать всю воду.
— Мария Ильинична, давайте вы принесете еще тряпок, и я вам помогу. Все-таки я тоже виновата.
— Конечно-конечно, — женщина кивает и убегает в подсобку.
Просто стоять и ждать под скептическими взглядами коллег когда она вернется, неудобно, тем более, что вода продолжает растекаться по сторонам все шире. Поэтому присаживаюсь и начинаю собирать влагу хотя бы тем, что имеется, молясь про себя, чтобы Мишке не стукнуло в голову сейчас выйти из кабинета. Он ведь говорил, что сначала разберется с делами, вот пусть и разбирается!
Наверное зря подумала об этом. Сглазила. Не могло мое «везение» закончиться столь безобидно. Замечаю, что лужа добралась уже до двери гендира. Надо бы начать оттуда.
Но поздно. Дверь открывается, и мое несчастье выходит, не глядя под ноги. О чем-то говорит то ли с Ильей, то ли с дочкой, внимания ноль, ну и, разумеется, поскальзывается на мокрой плитке, не успев ничего предпринять.
— Ой, — шепчу тихо, пряча голову в плечи и чувствуя, что мне точно сегодня что-нибудь прилетит от него.
Надо же сделать такую гадость начальнику! Опозорить перед новым коллективом, который моментально притих.
Мистер Хантер выискивает меня взглядом, словно заранее зная, что виновата именно я. Его рык в полной тишине ощущаю скорее как грозную вибрацию, чем как звук. Подпрыгиваю и делаю два шага к нему, чтобы помочь поскорее встать.
— Привалова, — шипит, сверкая глазищами. — Опять ты?
А что я? Под ноги надо смотэреть, уважаемый! Неожиданно злюсь. Чего сразу на меня гнать?
— Охотников, а ты нисколько не изменился за восемь лет! — заявляю, позабыв, что разговариваю с самым высоким начальством.
Но гнев моментально остывает от выражения шока в его глазах.
Блин. Зря я не сдержалась. Было бы лучше если бы он узнал меня попозже. Или вообще никогда.
— Лисина? — Узнал-таки. — Какого хрена?
Ой-ой-ой. Не пора ли бежать куда-то подальше? Может лучше поискать новую работу? Привыкну как-нибудь.
— Мне писать заявление? — морщась пищу так, что он единственный меня слышит. Дура, надо было соглашаться на сокращение. Теперь останусь без пособия.