— Вы могли бы предоставить мне другую должность, которая соответствует моей квалификации. У вас наверняка есть варианты!
Я вспоминаю, как мы встретились в первый раз, и усмехаюсь. Хочет быть уборщицей?
Она, кажется, понимает по моему лицу, о чем я подумал, и трясет головой.
Ну вот. А чего ожидала?
Рядом вибрирует телефон, отвлекая. Няня. Просил же не беспокоить меня без необходимости. Извиняюсь и беру трубку.
— Мистер Хантер! Это невыносимо! Я увольняюсь. Заберите свою дочь немедленно, мы тут под вашими окнами. Я больше ни минуты не останусь с этим ужасным ребенком!
Вот черт. Подхожу к окну и действительно вижу, как пожилая женщина тащит Александру за руку, а та вырывается.
Упрямая девчонка. Избалованная дедом до крайности. Именно поэтому за последний месяц мы потеряли уже пятую няню, никто не хочет в этом городе иметь с ней дело. В Москве бы наверняка нашлись специалисты, но дело в том, что покидать столицу никто не хочет из тех, кто мог бы справиться. Замкнутый круг.
Ни молодые женщины, ни пожилые опытные дамы не готовы связываться с этой малолетней оторвой, которая стала моей дочерью.
— Понял. Ведите ее сюда, вам выплатят сумму за отработанное время.
Возвращаюсь за стол и тру виски. Еще одна головная боль. Как мне поладить с этим ребёнком, как объяснить ей, что нельзя так себя вести, если она семь лет не знала отказов и привыкла всеми манипулировать? Нужен кто-то упрямый и толстокожий. Или тот, кому очень нужна работа...
Стоп. Анна Евгеньевна, а вы на что готовы пойти, чтобы вас не уволили?
— Вы любите детей?
Вздрагивает от моего неожиданного вопроса.
— В каком смысле?
— В прямом. Вам нравится общаться с детьми? Скажем, с девочками-первоклашками.
— Не понимаю, зачем вам это знать, но отвечу: да, мне нравится, у меня есть сестра. Правда, она постарше немного. Мне удалось с ней поладить, не сразу, конечно, но сейчас мы подруги.
Оу! Даже так! Отлично. Я аж готов потереть руки, чувствуя, что одну проблему мне удастся решить прямо сейчас.
— Анна Евгеньевна. Я дам вам шанс. Полгода. Если вы побудете моим личным помощником и сами не напишите заявление об уходе, то я оставлю вас и дальше работать здесь.
— Л-личным помощником? — переспрашивает, заикаясь.
— Да.
Я испытываю настоящий восторг от своего гениального плана и от того, что не нужно снова искать няню, поэтому сам не понимаю пока, чем мне грозит сие поспешное решение.
— И что будет входить в мои обязанности? – хмурится и смотрит настороженно.
Она что, подозревает меня в чем-то неприличном? Думает, личный помощник — это кто?
Нет, я и правда собираюсь использовать ее в очень личных целях, но не в тех, о которых она, судя по всему, подумала.
Прикидываю в уме время. Сейчас они уже должны подойти.
Стук в дверь говорит, что я прав.
— Войдите. Анна Евгеньевна. Вам придется побыть няней моей дочери. Если продержитесь полгода, я вас не уволю. Вы согласны?
Она оборачивается и смотрит на красивую словно ангелочек Александру Михайловну. Обманчивый образ, который моя дочь успешно использует, когда ей нужно.
Рыжуля несколько минут смотрит на нее, оценивая. Затем снова поворачивается ко мне, прищурившись, как будто не верит. Ее юбка задирается совершенно неприлично, и я зависаю на разглядывании стройных загорелых бедер.
— Вы уверены, что не уволите меня потом? Обещаете?
— Абсолютно, — с трудом перемещаю взор на ее лицо. Не поторопился ли я? Няня ведь и в самом деле очень, очень личный помощник. «Личнее» некуда.
— Тогда я согласна.
Я указываю дочери взглядом на второе кресло, но она игнорирует меня и заваливается на диван в другой зоне кабинета.