— Точно, так чай будешь? — и так же легко снова начинает мне тыкать.

— Буду, — киваю я.

Мы молчим, пока Михаил колдует над чашками. Щелчок — отключается чайник. Журчание воды, аромат каких-то трав. У меня будто обострились здесь все органы чувств. Передо мной появляется чашка, Михаил садится за стол, но говорить не спешит. Наверное, тоже понял, что наши словесные баталии ничем хорошим не заканчиваются.

— Спасибо, — говорю тихо и провожу рукой над чаем, разгоняя поднимающийся пар.

Это что же, мне руки некуда деть? Явный признак нервозности. Хотя я вроде бы и не нервничаю. Мне, наоборот, очень хорошо. Михаил опять словно читает мои мысли.

— Не жалеешь, что поехала? — спрашивает он, глядя в окно.

Мы как будто специально стараемся не смотреть друг на друга. Хотя опять же… С чего?

— Нет, — качаю головой. — Здесь здорово. Я и не думала, что в деревне можно так расслабиться.

— Поэтому я сюда и приезжаю, — улыбается Михаил. — Мой ритм жизни не каждому по плечу, можно быстро выгореть, и вот иногда говоришь себе, что надо остановиться, и лучше всего это сделать здесь, чтобы восполнить внутренние ресурсы.

— А чем ты занимаешься? — раз уж сам начал говорить о работе, то можно и спросить, наверное.

— Бизнесом, — кратко отвечает. — А ты? — на этом вопросе поворачивается и смотрит на меня. — Все ещё в поисках работы?

— Да, — киваю. — Ходила на пару собеседований, но пока безрезультатно.

Кажется, мы нашли вполне безопасную тему. Если, конечно, сейчас Михаил опять не начнет говорить, что вакансия няни открыта. Хотя нет, есть же Алла.

— Найдешь что-нибудь, — уверенно говорит Михаил. — Хороший бухгалтер не останется без работы.

— Как вам новая няня? — все же решаюсь спросить. — Вы ее через агентство нанимали или кто-то из знакомых посоветовал?

— Моя секретарша нашла ее, — он не удивляется вопросу, хотя это в принципе не мое дело. — Вроде нормальная. Люсю ещё попросил почаще появляться и присматривать за Аллой первое время. Маша, конечно, с ней не очень, но она просто на тебе зациклилась, вот и не принимает другого человека. Буду надеяться, что привыкнет.

— Это вряд ли, — вырывается у меня, и Михаил, изогнув бровь, одним только взглядом просит пояснений. — Лучше сам поговори с дочерью об этом. Она тебя ревнует к этой Алле.

— Странно, — он спокоен, значит, повода няньке не давал, хотя это тоже не мое дело. — Поговорю с Машей.

— И с Аллой поговори, — не могу скрыть усмешку. — Дамочка разинула пасть то ли на тебя, то ли на твои деньги. То ли решила сорвать комбо.

Пора этот разговор сворачивать. Но я действительно хотела как лучше. Предупрежден — значит, вооружен. Хотя Михаил не дурак, если нянька пойдет в наступление, то он сразу поймет. И пресечёт. Или не пресечёт? Ну нет, зачем ему это в собственном доме, тем более с няней дочери? Хотя, с другой стороны, и дополнительные услуги всегда под рукой.

— Откуда столько желчи, Софья? — не понимает Михаил. — Я бы мог подумать, что ты ревнуешь. Только кого: меня или Машу?

Ну вот нормально же разговаривали… И к чему опять пришли? Да с какой стати мне его ревновать? Он мне не муж, не жених, не парень. Мы вообще знакомы всего ничего!

Ага, только почему-то именно с ним я сижу на кухне в деревне и пью чай. Что-то где-то дало сбой.

— Гордыня — один из смертных грехов, — напоминаю я, прямо не отвечая, потому что вопрос очень глупый, как по мне.

— Ага, и томятся за него на первом круге чистилища, если верить Данте, — блещет познаниями Михаил.

А ведь мы почти нормально сейчас разговариваем, и мне… это нравится.