— Потому что для девушек это важно, наверное, — задумчиво отвечаю я. Его вопросы всегда ставили меня на место.

Он собственнически поддевает мой подбородок, властно хватает своими полными чувственными губами мои, кусает.

— Никогда не спрашивай о том, что и так знаешь, малыш, обесцениваешь ответ на вопрос…»

А я и правда в итоге обесценила… Разве иначе бы он поступил со мной так?

— Я женюсь, Маша… Это брак по расчету. Договорной, — раздалось раскатом грома спустя всего каких-то три месяца. — Она была обещана мне еще десять лет назад. Мы оба были детьми. Таков закон семьи. Я не могу пойти против правил и традиций…

Я помню, как каждое его слово било по мне наотмашь, превращая сердце в ошметки, как он убивал меня своим каменным тоном… Именно каменным. Каждый произнесенный слог — как камень…

— Между нами это ничего не изменит. Ты останешься моей женщиной. Я буду и дальше тебя содержать и о тебе заботиться…

До сих пор помню, как перевожу на него полные слез и боли глаза. Не верю. Не верю ему. Он сейчас засмеется, притянет меня к себе и скажет, как обычно:

«Какая ты наивная, Маша-малыш. Веришь всему на слово…»

Но лицо Амира непроницаемо. И взгляд жесткий. Я этот взгляд тоже знаю. Так смотрит сама неизбежность. Его не переубедить. Да и о каком переубеждении могла идти речь, когда он уже сделал свой выбор…

— Спасибо, что согласилась прийти, — говорит он, вставая и отодвигая мне стул, когда я подхожу к столику в настоящем. Нас теперь отделяет только метр. И… четыре года… Целая жизнь, целая история… Одна большая тайна… И моя боль…

— Не знаю, стоило ли. И есть ли смысл говорить… Я все сказала…

— Маша, Артуру нужна помощь… — Амир смотрит прямо мне в глаза. И в них я вижу искренность и… отчаяние. Почему-то от этого тоже больно. Он переживает за своего ребенка от той… Другой… Которую он выбрал… Он для него жизненно важен…

— Я понимаю, Амир. Пойми, я не няня…

— Но ты ведь уже согласилась…

— При других обстоятельствах. Прости, работать на тебя попросту неэтично. Это неправильно. Неправильно в отношении Эльмиры, всех… Я… Когда-то я дала себе слово держаться от тебя как можно дальше… И не хочу его нарушать…

Амир закуривает нервно. Так же, как раньше, небрежно выбивает сигарету из пачки, так же одним росчерком зажигалки заставляет черную точку засиять огненно-рыжим.

— Вы готовы сделать заказ? — раздается сбоку нейтрально-вежливый голос официанта.

— Мне двойной эспрессо, девушке латте на безлактозном, — выдает он разом, не спросив у меня, а я вздрагиваю.

Амир даже не понимает, в чем мое удивление.

— Что-то еще будешь?

Я отрицательно качаю головой, сглатывая горечь ностальгии. Он помнит… Как иначе объяснить, что безошибочно называет тот вид кофе, который я всегда пью…

— Я тебе обещаю, что никто ничего не узнает о нашем прошлом, Маша, — поднимает на меня глаза, — и со своей стороны тоже обещаю, что никаких вопросов лишних задавать не буду. Мы пошли дальше. Ты сама сделала свой выбор. Давай теперь не усложнять. Ты ведь уже согласилась на эту работу. Значит, вопрос только во мне. Я не помеха. Гарантирую.

Мысли хаотично пытаются поспеть за его словами, но я словно бы зависаю на его «ты сама сделал свой выбор…» Серьезно? Это он о том, что выбрал другую? Что пришел и хладнокровно, втыкая нож мне в сердце, сказал, что женится? И это после того, как… После того, что мы делали накануне ночью… Каким он был со мной… Лучше бы он плюнул в меня и расхохотался. Сказал, что разлюбил, что я подурнела, что ему скучно со мной и неинтересно. Но Амир Каримов предпочел разнести мое сердце шрапнелью, на мелкие ошметки. Он сначала вознес до небес, а потом швырнул в самый ад…