— Это не важно. Госпожа, можно мне брата увести, что вы хотите за это? Я все сделаю.

— Касьян, помоги мужчине надеть рубашку, — я опять не знаю даже имен. Решение принято, разбираться будем потом.

— Распорядитель Даррен, те братья, кто они? — спрашиваю я, выйдя из комнаты, пока мужчине застегивают рубашку.

— Они простые охранники. Несостоятельные, в качестве мужей невыгодная партия, а как охрана хороши.

— Я выбираю обоих. — У распорядителя такой взгляд, мол, вы совсем не в себе, госпожа? В общем, сомневается в моей адекватности. Я сама сомневаюсь в своей адекватности, не знаю, зачем это делаю, но знаю, что теперь буду переживать за них. А так они будут под присмотром.

Да уж, набрала себе гарем! Султанша прямо-таки...

С отбора мы сразу летим к доктору Элиасу Керну. По дороге братья представляются — Кевин и Джейсон. Док поместил Кевина в восстановительную капсулу, а мы с Касьяном и Джейсоном в это время идем обедать в столовую при лечебнице и заодно пообщаться.

— Госпожа Арина, зачем вы это сделали? В плане финансов мы для вас невыгодная партия.

-— Джейсон, вы же могли отказаться?

— Могли, — говорит мужчина и опускает глаза.

— Но не отказались, — я мягко улыбаюсь ему. Я уже понимаю немного семейную иерархию: он наверняка думает, что они будут у меня в качестве слуг, охранников. Нелюбимыми мужьями или, наоборот, любимыми — с их-то внешними данными. — Я вас ни к чему принуждать не буду, я сама только четвертый день в мире Эррай. Меня точно так же заставили пройти отбор, и, естественно, я выбрала тех в мужья, с кем надеюсь найти общий язык, взаимное уважение и, возможно, даже любовь.

Ну почти со всеми. Лестер не в счет. Джейсон рассказал, что они действительно состояли в охране одного из поместий в Эракисе (это центральный надел). У госпожи, с которой у них был контракт, подросла дочка, и она вот буквально на днях станет совершеннолетней. Но она вбила себе в голову, что Кевин должен стать ее. Сначала просто говорила, чтобы он подал заявку на ее отбор, вдруг его не включат. Он отказался. Потом начала преследовать его, и однажды, когда он пришел со смены, обнаружил ее голую в своей постели. Тут же ее слуги «застали» их, хотя Кевин, наоборот, вытаскивал ее из кровати. Но все повернулось так, что он якобы хотел ею воспользоваться. Госпожа аннулировала контракт, даже не заплатив за последний месяц, а Кевина еще и избили. На вопрос, разве не должно было быть суда, мне ответили, что должен был состояться, но, видимо, госпожа не захотела предавать огласке эту историю или была не уверена, что выиграет суд.

В Эбрук мы прилетели все вместе поздно вечером, где меня встречали волновавшиеся мужья. И Лестер с ними. Хотя Касьян предупреждал, что мы в лечебнице и будем позже.

— Арина! Мы так волновались, — Олли обнимает меня сразу с порога. Самый эмоциональный мой муж, как он играл на отборе безразличие? Вэл и Итан со всеми поздоровались, поцеловали меня в уголок губ. Лестер молча наблюдал за всем со стороны, сидя в кресле.

— Знакомьтесь. Это Кевин и Джейсон. Братья, как вы уже могли догадаться.

Мужчины перезнакомились, а позже мы все вместе поужинали и пошли спать. Время действительно было позднее. Естественно, комнаты им приготовили на нашем семейном этаже.

Наконец-то отбор позади и можно заняться обустройством и знакомством с моими мужьями. Мужьями! В голове не укладывается. Вместо трех их у меня шесть!

14. 12.

Лестер

Я сын императрицы, моего отца уже нет в живых. Он умер, когда я был еще ребенком. Отец был ученым, участвовал в экспедиции в Дикие земли. Он хотел разгадать аномалию этих земель, там, как я читал, практически нет растительности, песок тянется на огромные расстояния и лишь иногда встречаются небольшие островки деревьев с источниками воды. Звери там тоже водятся, причем странные. У нас таких нет. В экспедиции отец был сильно ранен, а до восстановительной капсулы его не успели доставить, и он истек кровью. По сути, я рос без отца и матери. Императрице некогда было мною заниматься, и меня растил огромный штат слуг. С раннего детства меня обучали технике боя, географии, искусству переговоров и многому, многому другому. За малейшую ошибку наказывали, и уже в детстве на мне было столько шрамов, что потом доктора с трудом их вывели. Один раз я пожаловался матери, на что она ответила, что учителям виднее, а я должен вырасти сильным, думать на три шага вперед, чтобы не допускать ошибок, всегда уметь держать удар и никому не доверять, не подставлять спину под этот самый удар. Тогда я был семилетним мальчиком и помню, как после очередного наказания долго плакал, но так, чтобы никто не услышал. И что вдвойне обидно — мою сестру никогда никто ни разу не наказал, даже если она что-то делала не так.