— После Петро, сейчас не до разговоров. Управитесь, беги ко мне. Может, мне твоя помощь понадобится.

Этой фразой запорожец одним махом прицепил мне крылья и нимб. Ему! Моя! Помощь!

Хорошо, Охрим с волами чуток задержался, а то пришлось бы объяснять, с чего я так сияю.

Для надежности привели две упряжки. Поставили их друг за другом и зацепили буксир. Волов передвигать не стали, не факт что круторогие остановятся по первому слову. Слабину выбрали заведя вожжи вокруг дерева, используя мощный ствол, как натяжной валик. Оно и надежнее. Нагрузку по вектору распределяет…

Свист ждали все, но прозвучал он, как водится неожиданно.

— Цоб-цабе! — закричал Тарас и щелкнул кнутом. Серые вскинули головы, махнули хвостами и шагнули вперед… Сыромятные вожжи натянулись так, что аж зазвенели. Волы на мгновение задумались и шагнули еще раз.

Со стороны запруды донесся треск, крики и громкие всплески. А еще секундой позже гавкнули мушкеты. В ответ татары взвыли дурными голосами, но, похоже, только этим и могли ответить.

— Тпру! Стой! — дядька Охрим и Тарас кинулись останавливать волов. Задача разнести гать в хлам не ставилась. А я побежал к Василию.

Из того места, где он пристроился для стрельбы, была хорошо видна запруда, сейчас напоминающая бурлящее варево. А вместо пены, головы, шапки и кожухи. Упав в воду, татары попытались встать на ноги, но илистое дно тут же вцепилось в добычу и потянуло вниз. Пришлось спасаться вплавь… Что не так просто сделать, с оружием в руках и одежде. С оружием татары расставаться не хотели. С одеждой, впрочем, тоже… Особенно те, кто оказался ближе других к гати. Но, именно с них и начали отстрел казаки. Едва кто-то, уже решивший, что поймал удачу за хвост, крепко вставал на ноги, как в голову или грудь прилетал свинцовый гостинец.

Всего четыре раза бахнули мушкеты, а желающих взобраться на гать больше не было. Зато появились те, кто решил что тело сородича держит ничем не хуже… 

А запорожцы неторопливо перезаряжали мушкеты и слали пулю за пулей в это вопящее и орущее месиво из тел.

Не могу сказать сколько прошло времени, но закончилось все довольно быстро. Я даже толком проникнуться трагичностью момента не успел, а передо глазами снова мирно дрожала легкой рябью ровная поверхность самых обычных плавней. А татарский чамбул исчез бесследно. Даже тот, которого оставили сторожить лошадей, с дикими воплями убежал прочь, вопя во все горло и размахивая руками, будто пытался взлететь или отбиться от невидимого врага. И только одинокий малахай, каким-то чудом зацепившийся за одну из вех, указывал, что здесь кто-то был.

— Спасибо, Петро… — Василий отставил мушкет и крепко стиснул меня за плечи. — Не от себя благодарю, казак со смертью навеки повенчан, а за молодиц да детей. Мудр ты, аки Соломоновы чеботы. Этого не отнять… Хорошо придумал. Но глядя на то, как ты с оружием управляешься, я больше краснеть не буду. С живого не слезу… Так и знай. Не хватало, чтобы на Низу в нас пальцами тыкали.

* * *

Полупуд высказался, продемонстрировал мне кулак, а потом пронзительно свистнул. Подождал немного, прислушиваясь, и свистнул еще раз. Уже не так громко.

— Чего высвистываешь, как дурень на Пасху? — негромко проворчал Корсак, показываясь из-за деревьев. — Чай, не глухой.

— А кто тебя, старого пса, знает? Бери Охрима, пару-тройку молодиц попроворнее и собирайте коней. А у нас с Петром еще одно дело имеется. Петрусю, сынку, не спи, шагай за мной.

Откровенно говоря, у меня не было ни малейшего желания соваться в воду, буквально через несколько минут, после виденного. Но выказать трусость… Увольте. Тут не там… От такого косяка до смерти не отмоешься и никакие провалы в памяти не помогут.