Совершенно потеряв покой духа, Жарков направился к выходу, но на полпути развернулся и принялся энергично грозить пальцем.

– Носитесь с этим вашим писакой как с писаной торбой! – обратился он к Илье Алексеевичу, очевидно, имея в виду интерес сыщика к обстоятельствам, приведшим репортера Чептокральского в дом Лундышева. – И того понять не можете, что сейчас на кону – судьба Отечества! О-те-чес-тва, слышите?!

– Петр Павлович… – только и сумел молвить Ардов.

– И этот ваш индивидуализм мне, Илья Алексеевич, не близок! Да-с, не близок!

С этими словами Жарков покинул помещение, хлопнув дверью и оставив присутствующих в полнейшем недоумении.

Илья Алексеевич помолчал.

– Скажите, не служит ли у вас человек без уха? – спросил он, чтобы хоть как-то загладить неприятный финал разыгравшегося представления.

– Нет, – отозвался Гаген-Торн.

Постояв, Ардов обозначил поклон и собрался было уйти.

– Но он приходил.

Сыщик обернулся. Рот мгновенно наполнился горьким вкусом пижмы вперемешку с мочеными яблоками.

– В тот день приходил, – уточнил помощник начальника управления. – К Александру Петровичу.