— Может, девушкам все-таки... — начал было Макс, косясь на Ларису, однако тут же осекся, поймав суровый взгляд Константина.

Лешка молча вскинул лопату на плечо и направился к «нашему» кургану. Все остальные потянулись следом. Шествие замыкала Лариса, что-то недовольно бормотавшая себе под нос. Константин еще рассказывал нам поначалу про культурные слои, стратиграфический профиль и какую-то сетку, но потом, внимательно посмотрев в наши пустые глаза, плюнул и просто ткнул каждому: копать здесь.

На самом деле полезными на этих раскопках были, пожалуй, только два человека — сам Константин и, конечно, Макс. Тот орудовал лопатой с такой легкостью, как будто занимался этим с утра до вечера всю свою жизнь. При этом Макс, завязавший волосы в тугой хвост и надевший по случаю жаркого дня шорты, с самого начала снял футболку и... в общем, это было то зрелище, на которое можно было смотреть совершенно бесконечно. Да. Он даже потел так эротично, что устоять могла бы только каменная женщина.

Впрочем, довольно скоро мне стало не до созерцания красот природы. Мы с Лешкой дружно начали помирать уже через полчаса работы. А через два часа руки и плечи болели уже немилосердно, и больше всего на свете хотелось просто лечь и умереть. Впрочем, жаловаться не позволяла гордость: я не хотела быть похожей на Ларису, а бедному Лешке вообще ничего другого не оставалось. Что до Ларисы, она вяло ковырялась лопатой в земле, кажется, даже не стараясь особенно делать вид, что действительно пытается работать. В этот день мы нашли только какие-то зубы и гнутую ложку.

Вообще-то ложку нашла я. Почувствовав, как лопата обо что-то ударилась — явно обо что-то твердое, металлическое — я радостно завопила:

— Я, кажется, что-то нашла!

Ребята тут же радостно отбросили лопаты и сгрудились вокруг меня.

— Что там? Что? — наперебой спрашивали они.

Я осторожно сняла лопатой слой земли, затем разгребла остатки руками и извлекла на свет ложку. Алюминиевую.

— Дай-ка! — Лешка выхватил находку у меня из рук, покрутил ее в пальцах и сдул с нее землю, чтобы прочитать выбитую надпись. — Цена 12 коп.

— Поздравляю, — насмешливо сказал Константин, который так и не подошел, чтобы взглянуть на мое открытие, и только чуть прищурился в сторону нашей живописной группы, опираясь на лопату. — Вы сделали практически уникальную находку. Ложка алюминиевая, датируется ориентировочно серединой двадцатого века. Принадлежала, очевидно, участникам первых экспедиций в этих краях. Но я бы не советовал вам почивать на лаврах. Вполне вероятно, если покопаться еще немного, вы сумеете найти еще и вилку. И — я даже не исключаю — нож!

Я стиснула зубы. Остро хотелось послать этого насмешника... в лес по мухоморы. Ну что я, в самом деле, могла знать, что это просто забытая кем-то ложка!

— В поверхностном слое здесь вряд ли окажется что-то действительно старое, — снисходительно пояснил Константин.

Могла бы и сама догадаться, мрачно поняла я. Лешка как раз в этот момент протянул мне ложку, и я отшвырнула ее.

— А вот мусорить не стоит, — строго заявил Константин. — Приберите за собой, будьте так любезны.

Даже не могу рассказать, как меня бесила все время вот это его манера выражаться, как чертов аристократ, изысканно-любезно опуская собеседника ниже плинтуса. Впрочем, я отвлекаюсь.

К вечеру я не могла разогнуть спину, а ладони мои были покрыты огромными волдырями. Некоторые из них начали лопаться. Спасибо Лешке, притащившему мне вечером какую-то заживляющую мазь — парня в поход снаряжала мать, так что у него в арсенале имелась целая аптечка на все случаи жизни. Что до Ларисы, та, кажется, особенно не устала (неудивительно — лопатой-то она не слишком махала), зато у нее жестоко обгорели руки и ноги. В отличие от меня, всю жизнь легко обгоравшей и оттого чертовски предусмотрительной, она не догадалась заранее намазаться солнцезащитным кремом.