— Вот так, умница, - хвалит Паоло, когда я перехожу на откровенный галоп.

Разрядка подступает острыми ударами тока в промежности. Мышцы лона плотнее обхватывают член. Мои стоны, всхлипы превращаются в животные крики. Паоло притормаживает меня и сдавливает соски, выкручивает их. От грубой ласки позвоночник пробивает двести двадцать вольт. Прогибаюсь назад, подставляя грудь. Пусть терзает ещё!

Несильно, но ощутимо, Паоло шлёпает ладонью сначала по одной груди, затем по второй. Задевает воспалённые соски. Толкается членом глубоко внутри. Хватает меня за бёдра и принимается жёстко долбить. Трахает как одержимый. Захлёбываюсь собственными криками наслаждения. В мозгу рвутся пороховые бочки. Я же сейчас умру!

Через несколько секунд именно это и происходит. Штормовой оргазм накрывает нас обоих практически одновременно.

***

— Пойдём на пикник? – предлагаю Паоло, стоя под струями тёплого душа. Боюсь, если мы останемся дома, инфернальный мужчина затрахает меня до смерти. В прямом смысле этого слова. Похоже, что потенция итальянца не знает предела. Он кончил десять минут назад, а сейчас у него снова стоит. И я не уверена, что у него вообще что-то опускалось. Это просто феномен природы какой-то.

— Хорошо, - соглашается он.

Паоло выделяет мне рубашку из своего гардероба, увидев, как я скривилась при виде своей несвежей вчерашней футболки.

— Лифчик можешь не надевать. И трусики тоже, - говорит итальянец.

По умолчанию пользуюсь его советом. Завязываю полы рубашки узлом под грудью. Сквозь белую тонкую ткань отчетливо темнеют соски. Слишком провокационно. Но Паоло думает иначе. Он подходит и лёгкими движениями массирует их до тех пор, пока они не твердеют и не начинают призывно торчать.

— Так-то лучше, - улыбается итальянец, как кот, съевший миску сметаны.

Порочный дьявол! Грех его второе имя.

***

Сложив в плетёную корзину плед, две бутылки вина, фрукты, помидоры, фужеры, пару тарелок, салфетки и нож, мы выдвигаемся в путь. На самом деле я думала, что ехать на машине не придётся. Отойди от дома итальянца пятьсот метров, и вот тебе уже луга-поля для пикника. Однако у Паоло своё мнение на этот счёт.

По дороге он заезжает на небольшую ферму, где покупает несколько видов сыра, прошутто, свежеиспечённый хлеб и маринованные оливки. Ещё через полчаса мы прибываем к подножью холма, с которого открывается дивный вид на окрестности. Оставив машину, поднимаемся на вершину пешком.

— Видишь те башни вдалеке? - спрашивает Паоло. – Это Сан-Джиминьяно. Если захочешь, потом можем съездить туда.

Я рассеянно улыбаюсь. Мне всё равно, куда ехать, лишь бы с Паоло. С ним я счастлива. Не перестаю удивляться тому, какой он красивый и сильный. Сколько уверенности излучает. Наш внезапно вспыхнувший роман похож на сказку. И синьор Спада в ней однозначно принц.

Мы располагаемся посередине сочной изумрудной травы, из которой выглядывают огненные маки. Паоло расстилает плед, выкладывает из корзинки провизию. Нарезает сыры, помидоры, фрукты и хлеб. От божественных запахов у меня текут слюнки. Ещё бы! Я ела последний раз вчера в обед. Сделав глоток тёмно-рубинового вина, нападаю на еду. Сказать, что она вкусная – ничего не сказать. Это просто гастрономический оргазм какой-то!

— С горгондзолой попробуй грушу, - советует итальянец. – Она наиболее удачно оттеняет вкус этого сыра, - он подносит к моему рту ломтик фрукта, на который положил кусочек сыра с голубой плесенью. Из рук Паоло я бы съела и стрихнин.

Сочетание остро-солёной горгондзолы и сладкой груши кажется немного странным, но моим вкусовым рецепторам оно нравится. И вообще мне всё-всё нравится. И хрустящая корочка деревенской чиабатты, и сочные оливки, размером с грецкий орех, и терпкое вино с насыщенным фруктово-ягодным ароматом, и тонкие ломтики прошутто, тающие на языке, и пронзительно-синее небо над головой, и яркие бабочки, порхающие над цветами и травой. Но больше всего то, что рядом со мной потрясающий мужчина. Чувствую себя героиней романтического фильма, который непременно должен закончиться хэппи-эндом.