Лайя покорно замерла и безучастно смотрела, как руки ей перевязывают, крепя их спереди. Эльф указал на её штаны и землю. Естественно, отворачиваться никто не собирался. У Чонсока заходили желваки, глаза он закрыл. Лайя послала ему мысленные слова благодарности. Хоть он не будет видеть её унижение. И снова ироничная глупая мысль скрасила неприятный момент. Хорошо, что она эти дни практически ничего не ела, да и не пила толком…

Потом процедуру повторили с Чонсоком, приставив уже оружие к Лайе. А вот Кларис вывел сам Марохин. Один. Остальных он отослал. Чем заслужила изимка такое доверие, было непонятно. Может, просто её внешность чем-то привлекала эльфов. В сложившейся ситуации Лайя могла лишь благодарить Создателя, что её внешность нравилась только одному эльфу.

Петля на шее и знакомая спина её тюремщика – Лайя молча шла следом. Она видела, как внимательны Чонсок и Кларис к дороге. Стараются запомнить. Она тоже вначале так делала, но потом сосредоточилась на земле под ногами, выбирая, куда поставить свои босые ступни. Взгляды по сторонам слишком дорого ей обходились. Ближе к полудню им дали немного воды и насыпали в ладони сухих ягод. Лайя едва заметно кивнула Чону, показывая, что они съедобные.