-Будем в семь. – безапелляционно заявил он.

-Так… А… Ужас… - в ответ выдала я. У меня вы же понимаете, и так кукушечка была набекрень, а здесь совсем тревога-тревога, волк унес зайчат, вам, уважаемая, пора лечиться электричеством. В общем, стою, ни жива, ни мертва. Домой дошла в забыть, на автомате и чистом энтузиазме.

            Вечером пришлось прибегнуть к помощи Семы. Он, кстати, непонятно за что, злился на меня. Уроки делать не помогал, на переменах и уроках игнорировал, при озвучивании любой просьбы слал к Гене. Но, вариантов не было.  Сама я боялась просто не договорить фразу до конца, хлопнувшись в продолжительный обморок. И не потому, что опасалась реакции родителей, а потому, что находилась в состоянии близкой к истерике. Казалось, что придут, мама и папа Генки, и запретят общаться со мной – «И заберите вашу девочку от нашего мальчика» … А это все… Война и немцы…

            Сема долго капризничал, позволяя себя уговаривать, и высказывал мне претензии на тему того, что, как только появились проблемы, я прибежала к нему. А до этого знать его не хотела.  Я поддакивала и ежесекундно переспрашивала: «Скажешь?». Юноша через час моего заевшего магнитофона сдался и позвонил родителям на работу. Мама примчалась через час с тортом Прага и дрожжевым тестом. Хотелось спросить: «Мать, ты не в себе что ли?». Не, ну я искренне не понимала, зачем нам торт и пироги? Нам с Генкой и так леща дадут…

              Родители Генки пришли, не опоздав вообще ни на сколько. Была призрачная надежда, что заблудятся, но она быстро угасла, поскольку блудить здесь было негде. А на доме размещена такая адресная табличка, что на ней можно зрение всего микрорайона проверять.

              И вот, в дверь позвонили. Мама открыла. Напротив нее стояла крупная женщина, килограмм на 110, с грудью не меньше пятого размера. Сзади, за ее плечами, свиньей выстроились отец Генки и сам Генка. Оба худые и высокие. Выражение лиц: "Мы к вам, профессор, и вот по какому делу". Мама предложила раздеться. Когда разоблачились, прошли в столовую. Я осталась у шубы. Мама вышла посмотреть, где я. А я тут, стою, грущу, моль от мехов отгоняю. Мне дали леща даже раньше, чем я рассчитывала.

              Вот значит. Сидим мы все, разговор не клеится. Обвинять друг друга и претензии выкатывать бессмысленно, виноваты оба. Я, конечно, больше, но я, опять же, девочка. И тут, мама Генки, Наталья Семеновна, сидевшая на диване, решила откинуться на спинку. Надо сказать, что часть вещей в нашей квартире винтажные. Ну не так, что прям завтра на помойку, но близко. Так вот, откидывается она на спинку, спинка отъезжает от сиденья, и она проваливается в дырку между ними. Вот в таком положение, с торчащей головой и зажатым задом она оказалась внутри деревянного макинтоша.

              Генкин папа повернулся к жене и произнес ни дрогнув ни одной лицевой мышцей: «Наташа, б&#ть! Ну ты как обычно!». Видимо оба моих родителя одновременно решили, что здравствуйте, дорогие паранойя и галлюцинации. Во всяком случае, ущипнули себя они синхронно. Я с интересом посмотрела на Генку. Так вот почему его ко мне тянет, у них дома тоже зоопарк.  В такой непринужденной обстановке, мой отчим, Роман Германович, предложил выпить за знакомство, ну, конечно, когда извлекли из дивана маму Генки.

              Не знаю, все ли дети получают такие моральные травмы в детстве, но мы втроем попали под раздачу. Родители, после принятия на грудь пели. Это сейчас есть караоке, раньше делали это, не выходя из-за стола. В общем, случилось событие из разряда «тебе семнадцать, тебе опять семнадцать».