Обидевшись на судьбу злодейку, большую часть времени проводила одна. Сема несколько раз находил меня и пытался извиниться, я поджимала губы и тихо психовала. Сломал мне жизнь, подорвал веру в людей и еще хочет, чтобы я его простила. Диалог проходил всегда в одном ключе:

-Софа, я честно не хотел тебя ударять. Перестань прятаться. Что я могу для тебя сделать?

-Сема! Ешки-матрешки! Кому ты чешешь? Если бы ты не хотел, я бы не ходила полосатая, как зебра! Иди уже, наслаждайся жизнью, дай мне спокойно умереть!

-Да я отказался от председательства! Хочешь, тебя выберут? Или мне уехать?

-Колхоз – дело добровольное! Хочешь уезжай, не хочешь – не уезжай.

-Тьфу! Ну что за жизнь? Как с тобой разговаривать? Что ты из мухи слона делаешь?

-Зато у тебя все хорошо. Ты больной что ли?

         После этого Сема что-то ударял, тихо матерился и уходил собирать ошметки собственной нервной системы. В таком ритме прошло почти две недели.

         В один из дней наша футбольная команда должна была отправиться в соседний лагерь, на товарищеский матч. Идти нужно было пешком, минут тридцать. Меня поймала вожатая и сообщила, что за регулярные прогулы общественных мероприятий я отправляюсь с ними в качестве группы поддержки. Я намекнула, что вряд ли персонал из соседнего лагеря адекватно отреагирует на ребенка с разбитым лицо, но мне ответили, что и без сопливых разберутся. В общем, пришлось идти.

            Когда мы отошла от лагеря, нас догнал Сема. Сюрприз-сюрприз, он нападающий в команде. Мне, при отправлении, видимо, не показывался, чтобы я не сбежала. Скрипнула зубами и решила не замечать его.

            Игру мы позорно проигрывали. Сема был мрачный, периодически смотрел в мою сторону и бездарно профукивал все возможности атаковать ворота противника. Во время перерыва помахала ему рукой, он подошел.

-Сема! Ты же понимаешь, что мы находились в двух местах одновременно: территориально - в заднице, ситуативно - в жопе?

-Не понял.

-Что не понял? Давай, включай проблески адекватности. Хватит сливать игру.

          Сема задумался, разглядывая меня.

-Тогда давай так, если мы выиграем, ты перестанешь дуться и будешь со мной общаться.

-А если нет?

-Я больше не подойду к тебе.

-Хорошо. – я, собственно, ничего не теряла. Смена заканчивается через пару дней, даже если выиграют, не переломлюсь.

        Ровно с этого момента началась прямая трансляция Лиги Чемпионов. Наша команда выиграла 7:2. Парни прыгали, скакали, улюлюкали! Обратно шли в приподнятом настроении.

        По пути к нам, в  лагерь, зацепилась за корягу и порвала сандаль. Можно было зашить его, но только в палате. Решила, пойду босиком. Сделала один шаг и застонала от боли. Ко мне бросился Сема.

-Что?

-Не знаю, ногу больно.

-Ё-моё! Софа, тебя пчела укусила. Аллергии нет?

-Да откуда я знаю? Ты думаешь я ставлю на себе эксперименты на случай, если меня покусают?

        В общем, ногу разнесло, до лагеря доехала на спине Семы, болтая по  дороге и бесконечно смеясь. Мы за оставшиеся дни подружились и разрешили все разногласия и недопонимания. Домой отправилась с легкой грустью.

        Вот в таком виде нас с Манюней мама после лагеря и получила. Домой пришлось ехать в сандалике и в пакете на второй ноге. В сандаль распухшая нога не входила. Добирались мы от железнодорожного вокзала, куда на автобусах привезли детей из лагеря, и где их встречали родители. В этом злачном месте мамин одноклассник, Тимур, нас и заметил…

-Лиса! Ты ли это, Лиса? – кричал мужчина в обтягивающих клешах и приталенной рубахе, расстёгнутой до середины груди. Из «декольте» вырывалась обширная растительность.