Но, с другой стороны, его предложение – это реальная возможность урегулировать беспокоящий меня вопрос с фотографиями, отделавшись малой кровью. Почему-то я не сомневаюсь, что Богдан непременно сдержит обещание. Он производит впечатление человека, умеющего отвечать за свои слова, а таким людям хочется доверять.

Если я очень постараюсь, то, возможно, смогу удержать взбунтовавшееся либидо в узде, и ничего страшного не произойдет. Один поцелуй – и проблема решена. Согласитесь, звучит заманчиво.

– Зачем тебе это нужно? – хрипло отзываюсь я, пытаясь оттянуть момент.

– Все время думаю о тебе… Голова чумная, работать не могу, – выдыхает Богдан мне в губы. – Ты ведьма, Карин, с ума меня свела…

Его руки ложатся на мою талию, и он рывком притягивает меня к себе.

– Подожди, – шепчу я, борясь с невыносимым желанием. – Это неправильно, понимаешь? Я не за этим пришла…

– Понимаю, – отвечает он, утыкаясь своим лбом в мой. – Я дам это чертово интервью, клянусь. Только выруби режим стервы… Хотя бы на минуту выруби.

Закрываю глаза и, слегка запрокинув голову, подставляю Богдану шею для поцелуя. И он целует. Точнее даже не целует, а медленно проводит горячим языком по коже, а потом страстно припадает к ней губами. Лижет, покусывает, жжет раскаленным дыханием.

Его ладони соскальзывают вниз и свирепой хваткой стискивают мои ягодицы. Больно, но в то же время приятно. Не знаю, почему, но грубая мужская сила меня всегда заводит. Причем с пол-оборота. Я не из тех, кто любит монотонную нежность. Мне подавай волосы, сжатые в кулак, шлепки по заду и громкий мат. И Богдан прекрасно об этом знает. Той ночью в отеле он делал все правильно. Я бы даже сказала, идеально.

Губы парня находят мой рот, и он жадно забирает то, о чем просил. Ему совершенно плевать, что формально я так и не дала разрешения на этот запретный поцелуй и что мои ладони все еще упираются ему в грудь в немом протесте. Мальчишка слишком самоуверен для того, чтобы дожидаться позволения. Он не привык отступать. Не отступить и сейчас. Поэтому мне не остается ничего другого, кроме как покориться.

Обнимаю Богдана за плечи и блаженно провожу рукой по короткому ежику его волос. Он весь такой горячий, пылкий, страстный, что быть рядом с ним неприступной ледышкой просто невозможно… Хочется таять, как весенний снег, лужицей стекая к его ногам. Мурлыкать, наслаждаться, кайфовать.

– Не скучала, говоришь? – чувствую, как его губы растягиваются в улыбке.

– Н-нет, – тихо лгу я, с восторгом ощупывая твердые кубики пресса под его футболкой.

– А вот твое тело транслирует обратное, – ладони Богдана скользят по спине, подкрадываясь к застежке лифчика.

Одно ловкое движение, и моя грудь освобождается из тисков кружева.

– Что ты делаешь? – со смесью ужаса и восхищения спрашиваю я. – Мы договаривались на поцелуй. На один только поцелуй, помнишь?

– Помню, – парень торопливо стягивает с моих плеч пиджак вместе с расстегнутой блузкой. – Остановись, если можешь. Или меня останови.

Ах, чертов хитрец! Знает же, что не могу! Ни сил, ни желания нет.

Опять целуемся. Торопливо, порывисто, темпераментно. Трепетными, но в то же время напористыми касаниями изучаем тела друг друга. В порыве острого желания склеиваемся не только на физическом, но и на ментальном уровне. Его руки хозяйничают на моей груди, языки переплелись в знойном танце, а сердца бьются в унисон.

Под напором буйной мужской ласки самоконтроль, которым в былые времена я так гордилась, стремительно сдает позиции, уступая дорогу животной похоти. Я уже напрочь не помню ни целей своего визита, ни выдвигаемых условий, ни принципов…