- Что? - произносим мы с Олей в один голос. 

    - А что вас, собственно, удивляет? - смеется одноклассник. - Молодежь гуляет, развлекается! 

    - Ничего себе развлечения! Ты ж говорил, что здесь живут пять бабок и один профнепригодный дед? 

    - Ага. И еще мой дядя с семьей. Но, вообще, сюда на лето городские целыми семьями приезжают. И во-он там, за пригорком, отсюда, правда, плохо видно, даже небольшая улица коттеджей имеется! А за лесом село начинается. Большое. Со школой и церковью. Можно на экскурсию смотаться. 

     - Можно. Если ты придумаешь, как телепортировать наши машины в деревню, минуя вот это болото, которое назвал дорогой, - с сомнением говорю я. 

    - Элементарно, Ватсон! Сейчас мой дядя приедет на тракторе и нас отвезет! А машины мы в лесу за тем поворотом оставим, чтобы с трассы видно не было. Мой отец всегда так делал, когда к бабушке приезжал... 

    - Э нет! - Андрей обошел папин внедорожник, как бы примеряясь к грязи на дороге. - Я свою тачку здесь не оставлю! 

     - Слушай, Андрюха, - Леха начал убеждать, объяснять, а я спустилась с пригорка вниз на поле, прошла по скошенной стерне, удивляясь тому, что в памяти всплыло такое странное слово. 

     Деревушка вдалеке, казалось, куталась в белое покрывало вечернего тумана - она находилась в низинке, а мы - на пригорке, по которому проходила трасса. Туман этот где-то выпускал из своего плена крашеные в разные цвета дома, а где-то позволял выглянуть только трубам, скрывая остальные части хлипких деревянных строений.  На обувь тут же налипли комья черной, словно масляной, земли. А небо! А небо-то! Высокое, почти бесцветное, словно каплю акварельной краски залили водой по целому альбомному листу - глаз еле-еле улавливал нежный голубой оттенок! И солнечные лучи длинными тенями деревьев ползли по полю к самым заборам. Разве в городе есть такое небо? Разве в городе есть такое солнце? 

     Сердце переполнил восторг! Захотелось бежать куда-то по этим необъятным просторам, так, чтобы оно, сердце, из груди выпрыгивало от скорости! Забыв о грязевом болоте под ногами, я раскинула в стороны руки и, запрокинув голову к небу, рассмеялась от странного чувства, что впереди меня ждет что-то потрясающее, что-то необычное,  а я - молода и полна сил! 

    Левая нога тут же увязла в грязи, а правая, наоборот, поскользнулась. И без того бешено стучащее, сердце совершило кульбит в грудной клетке, а мозг пронзила мысль: "Куртку испачкаю!" Но этого, к счастью, не произошло. Я не видела, как он оказался рядом. И еще до того, как испугалась, до того, как поняла, что моя одежда и я вместе с ней спасены, его запах в такой близости от моего носа заставил подкоситься ноги! 

     - Боже мой... - прошептала, не веря себе, утыкаясь лицом в песочного цвета гимнастерку, взятую Андреем из магазина отца специально для похода.

     - Нет, - усмехнулся он, прижимая к себе. - Всего лишь я. Зачем в грязь полезла? В машину с такой обувью не пущу! Давай помогу на пригорок подняться?

    Я бы с радостью отказалась! Я бы вечно стояла вот так близко, поддерживаемая его руками. Я даже ощущала, как в глупой блаженной улыбке растянулись уголки губ, как последняя связная мысль покинула голову - надо же как меня от его близости пришибло! А с Никитой никогда подобного не случалось... Но там, возле машин уже шутили, что я, еще не пьяная, а уже на ногах не стою и так далее, в том же духе. Со вздохом шепнула Андрею на ухо:

    - Давай. 

    - Никитос, принимай подарочек! - рассмеялся брат, развернул меня, словно я ничего не весила, приподнял за талию и закинул прямо в протянутые руки моего парня, так, кстати, и не спустившегося за мной в грязь.