- Теть Лид, может, помочь вам чем-нибудь? - решил проявить родственную заботу Алексей. 

    - Да я уже почти всё - сейчас вот сено задам скотине и к себе пойду. 

    - Теть Лид, а у вас случайно антибиотиков нет? У этого... как его... ну, который собак разводит, короче, псы нашего друга покусали. 

    Женщина всплеснула руками, бросив вилы и сено на землю:

    - Сто раз говорили Палычу, что тварюки у него опасные, да ему всё, что с гуся вода! "Щеночки мои, щеночки!" А какие тут щеночки, если волкодавы настоящие! Загрызут и не заметят! Да какие у меня антибиотики, Алешенька? Кроме аспирина, да парацетамола, чтобы температуру сбить, ничего и не держу. Вы бы к фельдшеру сходили. Только он в селе живет. Конечно, по темноте далековато. Но для молодых ног разве это расстояние? Полчаса и вы на месте! 

     ...К селу подходили молча - джинсы были грязными и мокрыми по колено не меньше, обувь  тоже промокла и неприятно хлюпала при каждом шаге. Сверху лило неслабо, капюшон куртки был мокрым насквозь. Но если бы меня кто-то спросил, хочу ли я, чтобы мы поскорее вернулись, этот кто-то удивился бы моему ответу. Я впервые не знала, о чем говорить с друзьями - исчезла моя извечная болтливость, не хотелось шутить и ерничать. К счастью, Леха и Андрей словно забыли обо мне - переговаривались сами. Но я их не слушала. Я была счастлива. От того, что моей руке в его ладони, несмотря на дождь и холод, было тепло! От того, что мне не нужно сейчас притворяться в безразличии к Андрею! От того, что хотела бы, чтобы он был только моим, чтобы навсегда, чтобы любил...

    - Замерзла? - Андрей обернулся ко мне, остановившись у калитки дома, где, по объяснениям тети Лиды, должен был жить фельдшер, пропустив Леху стучать в окна. И голос его показался мне хриплым и отчего-то взволнованным. 

    - Нет, - пискнула я в ответ. - А ты? 

   - Странно, но нет, - как-то нервно рассмеялся он. - Мне даже жарко. 

    - Андрей! 

    - Полина... 

     Но я не успела - ни сказать, ни выслушать - в доме зажегся свет и как-то одновременно с этим открылась входная дверь. 

    - Кто там посреди ночи шляется? Кому не спится? - раздался грубый мужской голос. Леха начал объяснять, а мы отпрянули друг от друга в разные стороны, и я только сейчас заметила, что стояли практически вплотную! Второй раз за день чуть не сорвалось - я прямо-таки чувствовала на языке вкус этих слов, мне хотелось сказать - и гори все огнем! Из сердца шло! Из души! Просто сказать: "Я люблю тебя"! И пусть будет, как будет! 

     - Собака укусила? И что? Ему плохо? Бешеная собака была? - злой мужик не впустил нас даже во двор. В принципе, было понятно - ночь, погода жуткая, какие-то люди по улицам шляются... Но все-таки человеческое участие должно же быть? Или мы все друг другу враги?

    - Да нет. Не плохо, вроде... Было нормально, когда мы его видели. Ну а вдруг? Вдруг ночью плохо станет? 

    - Слушайте, короче. Плохо так быстро ему вряд ли станет. Тем более, что руку, вы говорите, обработали. Но завтра обязательно надо в больницу. Травматолог осмотреть должен. Я вам тут ничем не помогу. 

     - Ну может, таблеток каких-нибудь дадите? На всякий случай, - не отступал Алексей. 

    - Хм, настырный какой! Ладно, обезболивающее дам, - он ушел в дом, бросив нас под дождем. Леха повернулся в нашу сторону. 

    - Логвиновы, чего вы такие странные сегодня? Не ругаетесь, не подкалываете друг друга? Замерзли что ли? Или поняли, наконец, какую ценность имеют настоящие братские отношения? 

    - Отстань, болтун! - Андрей усмехнулся и... выпустил мою руку. И мне сразу стало холодно. И дождь, кажется, пошел сильнее, и темнее стало, и даже показалось, что где-то далеко воет ветер, или воет кто-то другой - зубастый и злой.