Марина обняла Макса, прижалась к нему всем телом и начала извиваться в танце, все время поворачиваясь так, чтобы видеть лицо сестры. Макс бросал виноватые взгляды на Веру, пытался отстраниться от Марины, но получалось плохо. Разгоряченная вином, она прижималась к нему все сильнее.

Вера побледнела, закусила от обиды губу и села на песок рядом с Юлькой.

– Вот стерва! – возмутилась Юлька. – А ты чего клювом щелкаешь? Пойди и оторви ее от него. Или я пойду, – Юлька приподнялась.

– Не нужно, – Вера дернула ее за платье, силой усаживая обратно на песок. – Они потанцуют и все.

– Потанцуют? – зло прищурилась Юлька. – Она его сейчас облизывать начнет! И, главное, что особенно бесит: он же ей вообще не нужен. Это тебе назло! Видно же! Ей всегда подавай все твое, как в том анекдоте: если не съем, так только понадкусываю. Только если она Макса надкусит, то обратно уже не вернешь.

– Не надкусит, я ему доверяю, – прошептала Вера, вычерчивая пальцем завитки на песке.

Она сама слабо верила в свои слова. Юлька была права: Марине всегда нужно было то, что дорого ей, Вере. Говорят, что близнецы всегда стоят друг за дружку горой. Вера и стояла, потому что так правильно. Беда в том, что у Маринки были свои особые представления о том, что правильно, а что нет. Всех людей она разделяла на две категории: те, что требуются ей в данный момент, и те, что уже не нужны или еще не понадобились. Дружбу, любовь и родственные чувства она считала ненужной сентиментальной шелухой. Их отношения с Верой она определяла одним, но метким словом: куренция. Слово она подхватила от отца еще в детстве.

– Не понимаю, почему они не дружат, – сокрушалась мать девочек. – Они ведь близнецы!

– Если есть двое, то между ними всегда будет конкуренция, – отвечал отец.

А Вера молча плакала, когда Марина отнимала у нее игрушки, конфеты, кофточки и книжки с картинками. Ведь мама говорила, что ближе, чем сестра-близнец, у нее нет никого. А маме Вера доверяла безоговорочно. Все самое лучшее полагалась Марине: самое румяное яблоко, самое кремовое пирожное. Когда взрослые дарили каждой из них по подарку, Марина немедленно отбирала подарок у Веры, тщательно сравнивала и милостиво отдавала тот, что похуже.

– Она тебе сестра, понимаешь? – внушала мама Марине. – Ты должна ее защищать, а не обижать!

– А папа сказал, что между нами куренция, – Марина упрямо вздергивала подбородок и бежала к отцу, удобно устраиваясь на его коленях.

– Конкуренция, – поправлял ее отец, едва сдерживая смех, и целовал в мягкие каштановые волосы.

– Стас, я не понимаю причину твоего веселья, – хмурила брови мама. – Скажи ей, что она неправа! Она только тебя и слушается. Мне вообще не подчиняется!

– Не пытайся обмануть природу, дорогая! Не стоит внушать им ложные истины и иллюзии. Потому что возвращение в реальность после этого слишком болезненно, – возражал отец…

– Ты как хочешь, а меня достало, что она тебя всегда чмарит! – Юлька вскочила с песка. – Послал же бог сестричку! Я ее сейчас за патлы от твоего Макса оторву!

Она решительно направилась в сторону торжествующей Марины и растерянного Макса. Но опоздала. Алекс, танцуя, подошел к Марине и буквально выхватил ее из рук парня. Алекс прибился к их компании этим вечером. Просто подошел, и, не стесняясь, присоединился к чужому празднику, внеся свою богатую и щедрую лепту в угощение именинниц: дорогое вино, роскошные фрукты, изысканные сладости. Его охотно приняли в компанию. А девчонки начали по очереди отбегать за валуны, чтобы подправить поползшую косметику.