Белая, нежная рука Селены поднялась, и девушка взяла ту же книгу, которую до этого пролистывал я. Погладив кожаный переплёт, она задумчиво произнесла, словно произнося мысли вслух:

— Теперь ночами я смогу насладиться чтением…

Как бы не так, этот отрезок времени я держу совершенно для иного времяпрепровождения! – победно пролетело в моем сознании.

— Дерек, я согласна, но у меня тоже будет условие, – твёрдо сказала Селена.

Прищурившись на секунду-другую, я попытался понять, чего же она попросит, и, не в силах больше затягивать мой долгожданный триумф, ответил:

— Я тебя слушаю.

Селена отправила на своё законное место книгу и, медленно развернувшись в мою сторону, уверенно произнесла:

— Мне нужно время. Так вышло, что я не успела познать мужчину, и для меня ночной мир любви – потёмки. Понимаю, что это странно прозвучит, но я прошу тебя не спешить и дать мне немного времени. Прошлым вечером ты касался меня, и это стало неожиданным открытием, которое обескуражило и обезоружило… Я не готова вот так с головой – и в пропасть! Понимаешь?! – страстно воскликнула Лу. Моя Лу.

— Понимаю. Что ты предлагаешь? – готовый согласиться на любые условия, быстро уточнил я.

По моим подсчетам, совсем скоро к Селене должна была вернуться ее магия и тогда наш торг мог стать пустышкой. Мой тонкий и хитроумный план провалился бы с треском.

— Стоп. У нас будет кодовое слово – «стоп», после которого ты прекратишь целовать и касаться меня…

— Хорошо! – быстро ответил я и ловко вынул из высокого сапога кинжал с зачарованной сталью.

7. Глава 6

Когда до губ твоих останется полвздоха, когда до губ твоих лишь полшага останется.

Зрачки твои из удивления сотканы, глаза твои — из синевы глубокой.

И что-то шепчешь зачарованно и тихо ты, во мне твой шёпот тишину взрывает.

И забываю, что умею дышать, и что ходить я умею, тоже забываю.

Ресницы-птицы век твоих вздымаются, моя уверенность куда-то исчезает. Не сделанными полшага останутся, Полвдоха в горле застревают.

(Плач Ереміі)

Это было то чувство, когда тебя от любви, от одного лишь взгляда в его бездонные глаза разрывает на мелкие острые осколки. Хочется петь, танцевать и плакать. Смесь такого эмоционального коктейля – ни что иное, как понимание того, что каждое касание, каждый его поцелуй может быть последним. Слишком велика цена всему этому. Для себя я решила: лучше тихо любить и наблюдать издалека, но главное, чтобы он жил. Дерек нужен не только мне, он нужен своему народу, своему королевству. Кто и за что меня проклял, оставалось загадкой. Может, таким образом я расплачивалась за свою невероятную магию.

Или же моя жизнь была предназначена для другого. Например, стать могущественной целительницей. Я отлично помнила, как в возрасте шести лет смогла исцелить руку брата, которую он поранил серпом. Мне тогда до невыносимого стало жаль его, так, что казалось, я сама лично чувствую его боль. Схватив брата за руку, я своими маленькими ладошками сжала ее и, закрыв глаза, всем сердцем желала, чтобы у него все прошло. Чтобы алая тёплая кровь больше не сочилась из ужасной открытой раны. Чудо произошло незамедлительно. Рана затянулась на глазах, оставляя после себя только пятна крови и больше ничего. Радости моей не было предела, да только не Стайлса. Он меня тогда здорово отчитал и строго-настрого приказал больше ни при каких обстоятельствах не показывать свою силу. Даже если это жизненно важно.

Я всегда была послушной девочкой, и больше о моем умении не знал никто. Свои же детские ранки, царапины или просто синяки я тихонечко, втайне от всех, быстро заживляла.