Где Настя? Вот что меня интересует, а не чьи-то губы, на которые запал Саня.

Уже прошло больше, чем пятнадцать минут.

Вздыхаю и кидаю косого на свой телефон.

Молчит.

Значит, занята. Готовит горяченькое блюдо. Мысленно потираю руки.

Хотя это ж дело повара?

Блин.

Тогда кого-то обслуживает.

Кого? Тут молодежи немерено. А вдруг кто обидит? Или клеиться начнет.

Мои пальцы работают быстрее, чем мозг. Они печатают вопрос:

«У тебя все хорошо?»

Стирают.

Рома, твою мать, не тупи. Она и до этого дня здесь работала официанткой и справлялась на отлично.

Ага.

Только какой-то больной придурок поджидал ее у выхода из заведения.

«Ты где?» — зависает палец над кнопкой «отправить».

Тупой вопрос.

Удаляю к едрене фене, мысленно давая себе оплеуху.

— Что-то серьезное с тачкой? — пытаюсь вновь переключиться на Саню, у которого рот не замолкает.

— Вообще-то нет, царапина. Я бы отпустил ситуевину, но вывела из себя эта губастая. Чертовка зеленоглазая, — широко ухмыляется и закидывает руки за голову, сцепляя пальцы в замок на затылке.

— А вторая?

— Молчала как рыба об лед. Только огромными глазами хлопала, обделавшись на месте, — зевает, лениво потягиваясь.

— Ты проверял? — посмеиваюсь, представляя грозного Шурика и бедную девушку.

Все, о чем тут чешет мой друг, можно смело делить на два. Но я не перебиваю его, слушаю одним ухом, а глазами сканирую поблизости столики в поисках светлых кучеряшек.

— После фразы «встретимся в суде» они обе шары выкатили.

— И смылись?

— Да где там! Преследовали меня до самого клуба.

— Соболезную.

— Ну, я с той зеленоглазой разок перетер, — подмигивает, давая понять, что под этим словом имеет в виду совсем другое. — Наказал ее дерзкие губки...

— Долго ты перетирал, я уже целый час тебя тут жду, — просматриваю телефон на наличие эмодзи.

Пусто.

— Да там такая кошка ненасытная оказалась, пришлось по второму кругу...

— Давай опустим интимные подробности, — прошу его, зная заранее: эту брехню не остановить.

— Ну ты и душнила. Давно секса не было? — хохочет он.

Морщусь от его фразы, но слово «секс» вызывает у меня ассоциацию с веселыми кудряшками.

И здесь меня бьет током.

Настя девственница. Зуб даю.

Да тут и без зуба понятно.

Она хоть целовалась вообще?

Маловероятно.

Хотя, судя по смелой переписке…

Хрен поймешь. С виду не скажешь, что кокетка.

Но ее «снежинки» меня уделали, конечно.

Да, симпатичная тихоня, забавная, пробралась внутрь, не выгонишь. И самое интересное, мне хочется и колется попробовать ее.

Ну попробую я, и что дальше? Она видит во мне заступника, потому ее тянет ко мне магнитом, и она та, которая хочет единственную любовь до гроба. А я вообще не верю ни в какую любовь.

И вся эта хрень не про меня.

Откладываю телефон в сторону. От греха подальше.

— Ну че, как жизнь? Как сам? — оживляется друг, хватая со столика меню, и быстро пролистывает.

— Нормально, — отвечаю вяло.

— А че нормально? Должно быть идеально, — являет он свою голливудскую улыбку, от которой все девчонки мокнут.

— Ага, вроде без косяков, — убеждаю его невнятно, когда он смотрит прямым взглядом, надеясь распознать причину моего дерьмового настроения.

Она все та же.

Кучеряшка веснушчатая, с большими голубыми глазами, которая бродит где-то поблизости.

— Уже прогресс, — не дождавшись от меня подробностей, друг вновь изучает меню.

— Выживу, не переживай.

— У меня днюха скоро, если ты не забыл, — бросает он картонку обратно на столик.

— Я помню все твои днюхи, — улыбаюсь, вспоминая беспредел, который мы чиним из года в год.

— И в этот раз тоже не забудешь.

— Звучит многообещающе.