Отработанным движением чужих рук Ника затянула на талии пояс, освободила из-под ворота халата волосы, свернула их жгутом. Размашистый жест отозвался болью в затылке — гематома на месте.

Потерянным взглядом девушка блуждала по обстановке небольшой сумрачной комнаты, тёмному потолку с незакрытыми балками с поперечными перекрытиями.

Света масляной лампы оказалось недостаточно, чтобы всё рассмотреть в деталях. Но по тому, что бросалось в глаза, Ника поняла, что находится не в двадцать первом веке. А если вспомнить одежду женщин…

Зеркало нашлось тут же, у стены: в полный рост, на ножках, в простой деревянной раме.

Вскрик удивления вырвался из горла Ники глухим сдавленным сипением. Из глубины зеркала на неё смотрела девчонка, даже отдалённо на неё непохожая.

Ника придирчиво изучала незнакомку: лет восемнадцати-двадцати, выше среднего роста, с тонкой талией, стройную, белокожую.

Повертела перед собой чужими руками, слушавшимися её безоговорочно. Усмехнулась: «Бездельница и белоручка».

Если с грудью и фигурой у незнакомки было всё лучше некуда, то лицо, на взыскательный взгляд Ники, она бы красивым не назвала.

Красивым с точки зрения девушки двадцать первого века. Ни пухлых губ, сложенных «уточкой», ни широких идеально откорректированных бровей, ни длинных густых наращённых ресниц.

У Руз и нос длинноват, и губы узковаты, и лоб высоковат.

Обладая художественным вкусом, Ника назвала бы новое лицо аккуратным, но скучным. Тем не менее его нежный овал, серо-голубые глаза — у Ники были зелёные с жёлтой радужкой, — тонкая кость, создававшая ощущение хрупкости, красивые волосы с лихвой компенсировали «недостатки».

«М-да, быстро же ты приняла чужое обличье», — грустно улыбнулась она, получив ответную белозубую улыбку Руз. Лицо заметно изменилось, стало милее. Улыбка ей шла.

Ника гримасничала, всё больше убеждаясь, что новый образ ей нравится. Пусть девчонка не красавица, но есть в ней что-то необъяснимое, что заставляет задержать на ней взгляд и вызывает невольное желание заслонить собой, затолкать за спину, спрятать, защитить.

——————————

* В отличие от корсета, корсаж не исправляет видимые недостатки фигуры, а выполняет исключительно декоративные функции.

***

* Набойка — штамп, нижнюю часть которого погружали в краску и набивали рисунок на белой ткани.

Набойка была известна у многих народов, начиная с X-XII веков, но наибольшую популярность получила в XVI – XVII веках, когда набивные ткани были завезены в Европу из Индии. Именно Индию считают родиной набивных тканей

5. Глава 4*

Ника подошла к узкому окну, верхнюю часть которого украшала цветная мозаика. Обвела пальцем крошечный квадратик стекла, оправленного в свинцовый оконный переплёт*. Отдёрнула воздушные кружевные шторы.

В предвечерних сумерках с высоты второго этажа хорошо просматривался задний дворик. К нему вела выложенная плиткой дорожка. На пятачке земли с остатками прошлогодней травы под напором ветра качалось чёрное дерево, стелился голый кустарник.

«Ранняя весна», — решила Ника, рассматривая за глухим зелёным забором видневшийся шпиль какого-то здания. Поёжилась и отвернулась. Глаза упёрлись во встроенную в нишу кровать*, похожую на шкаф, с которой она чуть не свалилась.

Кровать оказалась ещё и короткой. Будь Руз выше, спать бы ей пришлось сидя.

«Не делают же они их на заказ с учётом роста, как гробы?» — изумилась Ника.

От невольного сравнения пробрала дрожь. Глаза переместились на прикроватный столик на фигурных ножках.

Огонёк масляного светильника отразился на боку серебряного кувшина с узким горлышком, мигнул в глубине бокала из зелёного стекла, подсветил рельефный ободок плоской тарелки, запутался в складках смятой белой салфетки. Потух.