Ксюша смотрит на меня, как на ребёнка, у которого она только что отобрала последнюю конфетку.

– Нет. Ни единого возражения. Ты, Тамерлан, как прирождённый лидер зришь в корень проблемы. Что ж, надеюсь, у Ксении Юрьевны нет грандиозных планов на сегодняшний вечер. И на завтрашний. Ну… И на ближайшие пару месяцев.

– Это почему? – Ксюша подозрительно хмурится.

– Потому что вы своим свежим взглядом, Ксения Юрьевна, отсмотрите все наши текущие проекты и внесёте необходимые правки.

Тамерлану моя идея не нравится – вижу это по тому, как резко расправляются его широкие плечи и смыкаются плотно челюсти.

А что? Думал, твоя невеста просто получит должность, но не получит нагрузку?

Мои дизайнеры действительно зашиваются.

– Яра, можно тебя на пару слов?

– Нельзя, Тамерлан. Моё решение обжалованию не подлежит. Загляните на досуге в Оазис, Ксения. Я покажу вам фронт работы. Так, а теперь переступим к обсуждению проблем насущных…

Поздний вечер.

В офисе тихо.

Но тишина эта не уютная, а давящая – гулкая, пустая. Даже шорох бумаги звучит в ней слишком резко, а шум вентиляционной вытяжки кажется угрожающим.

На моём столе груда документов. Монитор ноутбука, на котором открыт проект, освещает только небольшое пятно на столешнице. Остальное же тонет в тенях.

Справа от меня снова выстроилась цепочка из пустых кофейных чашек. Заглядываю в каждую, надеясь отыскать ещё хоть каплю допинга, но все они пусты.

Я откидываюсь в кресле, зажмуриваюсь и гашу тихий стон усталости.

Господи, как же ноет поясница!

А где-то под рёбрами тянет тупая боль, от которой хочется на мгновение перестать дышать. Я не уверена, что эта боль физическая.

Ноги словно налились свинцом. От долгого сидения без движения они отекли, так, что мне даже пришлось скинуть туфли.

Да, нужно будет обязательно придумать альтернативу каблукам – совсем скоро мне будет тяжело носить на них не только собственный вес, но и вес подрастающего животика.

Пальцы машинально скользят к животу.

Ребёнок – главная причина победить. Ребёнок – единственное, что удерживает меня от того, чтобы сорваться. Ему нужна мамочка в адеквате, так что я не поддамся на провокации Ксении, пускай даже завтра, под эгидой заботы о моих синяках, она придёт в офис с командой косметологов и пластических хирургов.

Наплевать.

Снова взгляд в монитор. Слепой, бессмысленный. Цифры и строчки слипаются в одно бесформенное пятно, а память услужливо подбрасывает выдержки из интернет-статей: "В первом триместре будущей маме очень важно не перегружаться".

Ага, конечно. Попробуй-ка тут отдохнуть, когда за тобой хвостом идут дедлайны, проблемы с заказчиками, да ещё и Тамерлан с его несносным характером, которым он давит меня, как бульдозер.

– Ладно, ещё часик, и домой, – шепчу себе. – Честное пионерское.

Встаю и потягиваюсь, разминая затёкшие мышцы.

Ухожу на офисную кухню.

Всыпаю кофейные зёрна в отсек кофемашины, и та мерно гудит, распространяя в воздух терпкий, густой аромат.

Облокачиваюсь на подоконник, скольжу ладонью по холодной поверхности.

Сквозь стекло, там, внизу, видны припорошенные снегом машины и струящиеся вдоль дороги красные фары. Город тонет в неоновых бликах и мерцающих Новогодних гирляндах. Ветер поднимает снег с асфальта, кружит его в танце, и тот тут же оседает обратно, под ноги прохожим.

Город живёт своей жизнью, которая кажется такой далёкой, что, не удержавшись, я касаюсь стекла – проверить, существует ли всё это на самом деле.

Улыбаюсь краешком губ. Эти люди внизу – свободны. Счастливы. А я?

Я сама себя никуда не отпускаю.