Но извиняться не буду! Эльнур не спешит извиняться — вот и я с него пример возьму!

Собравшись с силами, спустилась вниз, миновала пост охраны, и вышла на крыльцо. А там Эльнур.

— Привет, — поздоровалась удивленно.

Чему удивляться есть — Эльнур не с пустыми руками явился, а с букетом гербер. Это что-то новенькое! Уверена была, едва выйду, сразу придется от обвинений отбиваться. А оно эвона как!

— Это тебе. Привет. Мир? — Эльнур, обаятельно улыбнувшись, вручил мне букет, но извиняться, шайтан, не стал.

— Я подумаю, — приняла цветы, и кивнула, всем видом демонстрируя сдержанность. — Не знала, что ты с кем-то из моей группы общаешься.

— Я не общаюсь.

— А откуда узнал, что у нас пара отменилась?

— По своим каналам, — хитро прищурился парень. — Может, поцелуешь?

— Это неприлично, — притворно ахнула я. — Прямо на виду у всех… Эльнур! Ты же такое не любишь!

— А никого нет.

И правда, никого нет. День, универ полон студентов, а вокруг ни души, что странно для Москвы в любое время суток.

Я быстро чмокнула жениха в губы, Эльнур не стал углублять поцелуй, он всегда отстранял меня, когда я проявляла чувства на людях. И, возможно, в этом был прав. Но меня всё равно обижало подобное: я слишком тактильная, без объятий, поцелуев, ежедневных заверений в любви я чахну.

— Можешь с остальных пар уйти? Я до вечера свободен. В ресторан сходим, погуляем. Где хочешь, место сама выберешь, — сделал жених щедрое предложение.

Вот как возьму, как выберу секс-шоп какой-нибудь! Так и тянет ляпнуть что-то неприличное. Но кишка оказалась тонка, и помириться мне тоже важно.

— Я не могу. После учёбы нужно на кафедру.

— Зачем?

— Консультация, — зачем-то замялась я.

Эльнур в курсе, что я не надежда физики. И ему можно признаться, что я зачёт отрабатываю, но… не знаю. Язык почему-то не поворачивается про Ветрова с Эльнуром разговаривать.

— А пропустить не можешь?

— Не могу. Давай вечером встретимся? — предложила альтернативу.

— Вечером уже я не могу.

— Почему?

— Матч будем смотреть с братишками.

— А, — махнула рукой, — ясно.

На крыльце мы стояли еще около пятнадцати минут. Разговор не клеился. Теперь я себя не мужиком, вернувшимся с работы домой к сварливой жене чувствую, а чопорной англичанкой: похвалила цветы, расспросила про самочувствие близких, даже погоде время в беседе уделили.

— Слушай, а тот мужик, к которому ты в тачку прыгнула… — Эльнур схватил меня за руку, когда я уже собиралась войти обратно в универ.

— Это преподаватель. Он про учёбу подозвал поговорить, а я очень хотела тогда уехать. И напросилась.

— А. Ясно. Он женат? — набычился Эльнур.

Я вспомнила про бельё в бардачке, и выдохнула, почему-то зло:

— Подруга у него есть.

— А зовут этого препода как?

Так. Ясно. Эльнур мне зубы заговаривал, чтобы про Ветрова узнать. Потому и начал с букетика. Жучара!

— По своим каналам узнай, — фыркнула я. — Всё, мне пора.

— Севиль! Я завтра заеду. Я тебя люблю! — крикнул он мне в спину, но я быстро вбежала внутрь, прижимая к груди букет.

С ним и пошла на следующую пару. А еще ведь с Ветровым встреча планируется. Бедные цветы! Надеюсь, до дома они доживут.

К кафедре я подошла, внутренне мандражируя. Сама не знаю, почему.

После поездки к Наде домой, строить из себя оскорбленную леди перед Ветровым показалось не то что глупым, а даже преступным. Корней Андреевич на меня своё время потратил, подвёз, со мной пошёл, и не позволил мне дурной совет Виктории дать. Истерику мою успокоил. И как после этого перед ним губы дуть за то что сама же ему грудь пыталась показать?

Стыдно.