— Мы так и будем останавливаться на каждом шагу из-за потаскухи Боллардов с её сгнившей кибиткой? — напустился Рован на Мариуса, как только подошёл ближе, а его взгляд, холодный и острый, словно лезвие ножа, прошёлся по телу девчонки, что стояла около кустов можжевельника.

— Что ты предлагаешь, Рован? — поинтересовался Мариус.

В его голосе впервые за всё время, что они провели в пути, звучала усталость.

— Ты знаешь что. Мы бы уже давно…

— Я устал это слушать, Рован, — оборвал его на полуслове Мариус и бросил на брата красноречивый взгляд. — Если у тебя есть дельное предложение, то говори. А раз нет, так зачем тратить напрасно слова и сотрясать впустую воздух?

— Почему они не могут поехать верхом? Так было бы намного быстрее. Да и воины устали чинить её повозку, которая всю дорогу ломается, — не унимался Рован, кипя от злости. Он никак не мог взять в толк, почему брат вставал на сторону грязной шлюхи? Ведь это её отец повинен в смерти их отца! Почему же Мариус так добр к ней? — Ничего с этой девкой не случиться!

— Ты прав, с леди Тами ничего не случится, но с ней едет веда, Рован, — негромко возразил Мариус. — Мы не можем заставить веду ехать верхом. Боги не простят нам этого. Да и мать тоже.

Рован выругался сквозь стиснутые зубы, переведя взгляд на Тами. Она о чём-то переговаривалась с Сесилом Фэланом. Он смотрел на неё сверху вниз, по сравнению с ним девчонка казалась просто крохой. Верзила Сесил снова раскрыл рот, высекая из него звуки, отчего веда едва заметно улыбнулась. Тами же звонко и заливисто рассмеялась, и Ровану показалось, будто по лесу разлилась трель певчей птицы. Нежная и красивая. Вопреки его желанию, этот смех ласкал слух Рована. Ему со страшной силой захотелось закрыть уши руками, только чтобы не слышать смех Тами!

— Может, мы уже тронемся в путь? — прорычал Рован.

Он мигом представил, как затыкает ей рот своим твёрдым членом, а она послушно принимает его, стоя на коленях. Возможно, он так и сделает, как только они окажутся в Риверсайсе. Эта мысль немного успокоила Рована.

В ожидании ответа на свой вопрос он посмотрел на Мариуса, но понял, что брат совершенно не слушает его. Завороженным взглядом Мариус смотрел в сторону девчонки, сведя свои тёмные брови на переносице. Его рука почти невесомо коснулась кармана дорожных бриджей, словно внутри лежало что-то ценное, чем Мариус дорожил.

Ровану хотелось знать, о чём думал Мариус в тот момент. Девчонка Боллардов будила в нём такие же низменные желания, что и в самом Роване? Что он представлял, глядя на неё?

Неожиданно его размышления были прерваны раскатом грома, а спустя мгновение с потемневшего неба хлынул тёплый и яростный дождь, моментально остудив пыл Рована. Исполинские деревья, что плотным кольцом окружали их отряд, жадно ловили влажные капли, одну за другой, а зелёные листья содрогались под их тяжестью.

Дождь разразился не на шутку, всё яростнее изливаясь с грозового неба. Сухая земля, покрытая густым тёмно-зелёным покрывалом, жадно впитывала драгоценную влагу.

Что-то неразборчиво воскликнув, веда бросилась бежать в сторону громоздкой повозки. По её алому платью расползались тёмные круги, появившиеся от больших дождевых капель. Тами последовала за ней.

В воздухе повис запах дождя и мокрой хвои, и Рован вдохнул его.

— Переждём здесь? — спросил он Мариуса.

Кивнув, тот приказал своим воинам разбить на время непогоды лагерь прямо под навесом деревьев. Не обронив больше ни слова, Мариус направился к повозке, а Ровану оставалось лишь наблюдать за тем, как брат подал руку веде, а затем и шлюхе Боллардов, помогая им взобраться внутрь. С густых волос девчонки, как и с волос Мариуса тонкими струйками стекала дождевая вода, тем не менее, Мариус не торопился выпускать маленькую ладонь Тами из своей руки, пока она сама не отняла её. Но и после этого брат ещё некоторое время смотрел на девчонку, словно не мог отвести от неё взгляда.