А женщину, чья помада на рубашке Широкова, стало искренне жаль. И вдвойне жальче, если он ее не принуждал. Любовь ведь слепа. Можно и в такое чудовище влюбиться.

Но ту неизвестную мне девушку было жаль и по другой причине. Широков ее обманывал. Он ведь почти изменил ей. Со мной. Заставил мен спать рядом с ним. Заставил испытать то, чего я не хотела испытывать. Сексуальное влечение.

— Ты поела? — голос мужчины выдернул меня из хаоса мыслей.

Я торопливо подскочила на ноги и принялась убирать посуду.

Да, я ничего не забыла. Помнила, как Глеб совершенно без усилий отыскал в моем теле чувствительные точки. Как трогал там! Нет, не спорю, с интимными ласками Глеб справлялся лучше, чем с поцелуями. Но как же мне было стыдно! И сейчас стыдно, до сих пор. И за ту несчастную бедняжку обидно.

Вот ведь сволочь и скотина!

— Не желаете ли десерта, Глеб Алексеевич! — натянуто заулыбалась я, прикинув, что видела аптечку в спальне. И определенно, в ней должно быть слабительное.

— Десерт? — от его голоса, прозвучавшего слишком близко, прямо за моей спиной, у меня волосы встали дыбом на затылке.

И как я не заметила Широкова? Оказывается, для своей комплекции мужчина очень ловко и бесшумно двигается.

Я едва не выронила тарелки из рук. А, может, зря не выронила. А лучше всего — надо было их уронить прямо на Широкова. В идеале — на его затылок. Там как раз уже было местечко, пригодное для испытаний.

— Тебе доставили одежду? — продолжал говорить Глеб, а я дернулась в сторону, когда мужские пальцы коснулись моей шеи. — Там ведь есть пара специфических нарядов. Сходи. Примерь.

Я отрицательно тряхнула головой. Да конечно! Видела я те ленточки, которые в руки взять страшно. Не стану я их носить! Перетопчется этот Широков!

— Это не просьба, Сабина! — жестче обронил Глеб. — Выполняй!

Я взглянула на мужчину. Мне пришлось обернуться, чтобы смотреть в его лицо. Пришлось даже запрокинуть голову, потому что Глеб был гораздо выше ростом.

Что именно рассмотрел Широков в моих глазах, я не знала. Но его взгляд вспыхнул азартом и предвкушением.

— Не смей, Сабина! — пророкотал Глеб, — Только попробуй разбить хоть одну тарелку!

Ну, конечно! Именно так я и сделаю!

Я с нескрываемым наслаждением швырнула тарелки на пол. Следом — фужер.

Вовремя отпрыгнула подальше от цепких мужских пальцев. Я была ловкой и проворной. Пусть в сравнении с Глебом меня можно было смело считать слабачкой, но природная вредность и упрямство не позволяли мне опустить руки и покорно сдаться на растерзание чудовищу.

Я стремительно взлетела на стол, пнула вазочки, подсвечники, дорогущую бутылку вина. Бордовая жидкость расплескалась, испачкав одежду Глеба.

— Допрыгалась! — взревел Широков и ринулся на меня.

Я увернулась, спрыгнула со стола и помчалась из комнаты. По пятам за мной гнался монстр. Я чувствовала его тяжелое дыхание. Слышала его брань и угрозы.

Да, он определенно меня придушит, когда догонит.

Если догонит!

А я понеслась не в спальню на второй этаж, а вниз по лестнице, в подвал. Именно там, я уже знала, была особая комната с прочными дверьми и замками. Был один подвох, ключей от комнаты у меня не было. Однако я знала, что каждые три часа охранник спускается и все проверяет. Такой вот у Широкова протокол безопасности.

И по моим подсчетам время обхода вот-вот наступит. Была вероятность, что Глеб запретил охране появляться в доме ближайшие несколько часов. Но я понадеялась на чудо.

Мне повезло. С верзилой Мухтаром я столкнулась нос к носу, когда тот, проверив комнату изнутри, выходил из хранилища. Дверь была приоткрыта, а Варгинов замешкался.