Аля вооружается корзиной для шайб, а я только и делаю, что бегло высматриваю Уварова сквозь оградительное стекло.

Наконец, он проезжает мимо меня, наши взгляды пересекаются, цепляются друг за друга, и я иду на риск, сама того не понимая. Инстинктивно, словно, если я не сделаю этого, то мир перевернется и даст трещину.

Расплывшись в улыбке, я махаю ему рукой и произношу беззвучное: “Привет”. А в ответ — ничего. Ни один мускул не шевельнулся на его безэмоциональном лице.

Я всю неделю настраивала себя не проявлять никакого, даже малейшего интереса в сторону Серёжи, но стоило увидеть его в хоккейном свитере, который ему очень идёт, как все мои настройки сбились.

Ну точно. Всему виной хоккейный свитер.

Ни его сосредоточенная мордашка с тонкой складкой на переносице, как подтверждение тому, что на льду он всегда находится в своих мыслях; ни его глаза, смотрящие сквозь прозрачный визор и приковывающие меня к месту.

Всё дело именно в свитере, ага.

Раздаётся сигнал об окончании раскатки. Мы с Алькой выдвигаемся на лёд, где собираем хаотично разбросанные по льду шайбы, в то время как практически все игроки и тренеры покидают ледовую площадку.

Все, за исключением семьдесят первого номера.

Уваров продолжает сидеть на скамейке запасных. Он без остановки пьёт воду из пластиковой фляги и скручивает мои нервы своим пытливым взглядом.

Плавящаяся кожа лица говорит мне об этом и дрожащие колени, что само по себе странно. На коньках я стою крепко. Покрепче, чем в самых удобных кроссовках.

Собрав все шайбы с центра площадки, на свой страх и риск я подъезжаю к бортику. К тому самому, за которым прохлаждается Уваров. Сильнейшими магнитами к нему тянет, что я даже не смотрю, куда ноги ведут меня.

— Соскучился? — опомниться не успеваю, как вопрос слетает с моих уст, а он лишь бровью непонимающе ведёт. Прикидывается, что не расслышал. — Я спрашиваю соскучился по атмосфере?

— Ага, но не так, как по тебе, — холодно отвечает он, делая из меня гранату с выдернутой чекой.

Нервы чего-то шалят.

Сердце моё проделывает кульбит от услышанного, затем взвинчивает неумолимый темп.

То ли слух подводит, то ли сознание дурит меня, и я слышу то, что хочу слышать от него. Мне требуется подтверждение, чтобы раньше времени не впасть в эйфорию и не растопить под собой лёд.

— Ч-что... ты сказал?

Выдержав паузу, Серёжа растягивает на губах свой фирменный оскал.

— Я сказал, что соскучился, но не так, как по игре, — делает глоток воды, сплёвывает её на пол, — Ещё вопросы есть? — он не даёт мне даже слово вставить. — Нет, ну тогда я пошёл в раздевалку, пока твой папочка не подумал, что я совращаю его дочурку.

Состроив брезгливую гримасу, он поднимается со скамьи и покидает площадку через трибуны. Юные болельщики тянут свои руки для рукопожатия с кумиром, тот останавливается на секунду напротив мальчугана с беззубой улыбкой и дарит ему свою клюшку.

Радость на лице мальчика невозможно передать словами. Наверняка, он надолго запомнит этот день.

А вот мне, напротив, хотелось бы забыть его...

15. Глава 15. Аделаида

Как только матч начинается, я прошу Альбину поменяться зонами уборки. Во время рекламных пауз я беру для очистки льда вратарскую зону противников, а она мою — зону у борта, где находится наша команда. Подруга соглашается, не задавая мне лишних вопросов. Только вот, выходя на последнюю паузу третьего периода, у меня вылетает из головы наше соглашение, и по привычке я еду на свою зону.

Алька быстро соображает, что ей нужно следовать во вратарскую, а я совсем теряюсь, когда замечаю на мостике своего отца, пристально отслеживающего каждое движение Уварова, который, в свою очередь, сидит на скамье запасных прямо перед ним и без зазрения совести внимательно надзирает за мной.