— Латте я предпочитаю только на закаттэ, будучи в кроваттэ, — подмигивает. — Выпьешь как-нибудь со мной, м?

Ещё немного и снег под моими ногами расплавится от ярости, поселившейся во мне, или же от того, как разыгралась моя фантазия на фоне его слов. В любом случае, ощущения не из приятных.

— Ты позвал меня сюда, чтобы заигрывать со мной? Или приступим уже к делу?

Серёжа наиграно округляет свои глаза и оглядывается по сторонам, чем выводит меня из себя.

— К делу? Прям здесь? Совсем уже стыд потеряла? Адель, тут же люди! Побойся бога! — он прочищает горло, видя то, как я закатываю глаза на его ребячество. — Ах, да, ты же у нас выходец из Дьявляндии. А такие, как ты, ничего не боятся, — Серёжа открывает для меня дверь своей машины. — Ну, тогда прошу. Тут, правда, температура не как в преисподней, но ты же быстро повысишь здесь градус до комфортной температуры?

— Ещё одна подобная шуточка, и я сваливаю.

— Согласен, перегнул с богом.

Только дёргаюсь, чтобы свалить от него подальше, как он захлопывает перед моим носом дверь. Быстро оббегает капот и садится за руль.

Он берет из моих рук стакан с кофе, ставит со своим в подстаканники. Затем Серёжа корпусом переваливается на мою сторону, нарушив тем самым покой.

Его сосредоточенное лицо сейчас находится в считанных сантиметрах от моего. Пар из его ноздрей плотной дымкой врезается в мои губы, он смотрит на них. Пристально, как будто задумался о чём-то. А я двинуться не могу ни назад, ни вбок. Точно парализовало, только сердечко трепыхается внутри.

— Что ты так смотришь на меня? — спрашивает он вполголоса, расширенными зрачками бегая по лицу.

— Как? — почти беззвучно отвечаю, боясь даже моргнуть.

— Как будто мысленно умоляешь меня поцеловать тебя, — растягивает он свой надменный оскал, а в следующую секунду перед глазами появляется папка для документов.

В это время он доставал её из бардачка, а я уже все губы себе искусала из-за нервов, наивно предполагая, что сейчас будет нечто... Нечто омерзительное.

— Что за глупости? — кривлю рот в глупой усмешке.

Я переживаю, что на то, каким ярким пламенем стыда горят мои щеки сейчас, сбегутся местные бомжи для того, чтобы погреться.

— Ну, раз глупости, то держи, — бросает он папку на мои колени. — Я всё уже подготовил. Тебе осталось только вписать данные своего паспорта и поставить подпись. Ручка же у тебя есть?

— Ага, есть, — тряхнув головой, я лезу в свой рюкзак. В глаза бросаются пончики, о которых я совсем забыла. Достаю упаковку и передаю ему. — А это тебе, в качестве компенсации причиненного вчерашнего морального вреда.

Облизнувшись, он раскрывает упаковку. С соседнего кресла слышу, как его желудок распевает для меня благодарственную серенаду.

Проголодался, бедняжка.

Но я совершенно не ожидала, что вместо того, чтобы схомячить пончик самому, он заботливо поднесет его к моему рту. На салфеточке. Даже как-то мило с его стороны.

— Первыми пробу обычно снимают подопытные. Попробуешь? А то вдруг он тоже отравлен, — ржёт он в голос. Достаю ручку из рюкзака и трескаю ему по лобешнику, а тот уже хрюкает от смеха. Обхохочешься, блин, — Ладно, я пошутил. Подписывай, и мне ехать надо. Но спасибо, очень кстати. Прям неожиданно приятный жест.

Держу язык за зубами. Препираться с ним не хочу сейчас.

Открываю папку, кладу договор купли-продажи со своим паспортом на колени и начинаю выводить свои ФИО в отведенном поле, а они не выводятся.

Чернила перемерзли, пока я ждала его на улице.

— Дай сюда, — произносит он, увидев мои никчемные попытки расписать стержень на собственной ладошке.