— Я покажу одно. Коснусь рукой. Не испугаешься?

Я опасливо улыбнулась в ответ.

— Скорее всего испугаюсь, но постараюсь не кричать.

Он широко мне улыбнулся, снова поражая меня, как менялось его лицо, становясь открытым и… добрым?… Пока я пыталась осознать, что я только что видела, он снова меня поцеловал, вбирая твёрдыми губами мои губы.

Не прекращая целовать, он повёл ладонью по моему животу, ниже, скользнул пальцами между бёдер, и…

Силы барханов и песчаные дали, что же это, как же…

Я выгнулась, вцепившись руками в его плечи.

Мой протяжный стон утонул под его губами.

Император ласкал требовательными губами мои губы, гладил кончиками чутких пальцев вокруг мокрого бугорка, а я цеплялась за его плечи, потеряв себя от новых, острых, невыносимо незнакомых ощущений.

Его пальцы замедлились, губы отпустили мои.

Он спросил:

— Нравится?

Я захлопала глазами.

— Не знаю, — честно ответила я. — Это… Необычно.

— Я хочу поцеловать тебя здесь, — сказал он.

Он сказал и обвёл пальцами невыносимо чувствительную точку между половых губ, заставляя меня снова простонать и выгнуться всем телом.

Я замотала головой. Он кивнул, убрал оттуда руку и погладил мой живот.

— Только то, что ты сама захочешь, Рина, — сказал он.

Дальше всё происходило как во сне. Много поцелуев. Много прикосновений.

Мы касались, гладили друг друга, и только алый свет вокруг моего тела становился всё ярче и ярче, неумолимо затапливая всю комнату.

Вдруг император замер, подняв голову, всматриваясь куда-то перед собой.

Через мгновение он схватил меня в охапку, стремительным перекатом откатываясь в сторону. Он вскочил, поставил меня на ноги, сорвал простыню с кровати, протянул мне.

— Прикройся, живо, — его тихий приказ звучал настолько жутко, что я тут же послушалась и завернулась в простыню.

Моя кожа пылала ослепительно алым светом, просачиваясь сквозь простыню, раскрашивая всю комнату красным. Император стоял в хищной позе, заслоняя меня спиной от чего-то у двери.

Я выглянула из-за его спины. От меня, светящейся алым, высокий силуэт императора отбрасывал на стену и потолок длинную чёрную тень, которая вдруг изогнулась, подалась рябью и превратилась в огромного скорпиона.