Ни боли, ни усталости. Я чувствовала себя полностью здоровой и отдохнувшей.

Я ощупала себя под одеялом: прикосновения не причиняли боли, и я была без одежды. Совсем.

Император сидел на кровати рядом со мной, скрестив ноги. Опустив голову, он держал в руках пряди моих длинных волос, поглаживая их пальцами и рассматривая.

На нём были только короткие тёмные штаны. Чёрные пряди его волос падали на широкие плечи.

Замирая от страха и… непонятного необъяснимого трепета я… пожалуй, любовалась им.

Огромный, сильный, рельефный, красивый мужчина.

Мой муж.

Продолжая поглаживать в пальцах мои волосы, он посмотрел на меня исподлобья. Тёмный, хищный взгляд.

А я… Почему-то я потянулась всем телом под его взглядом, глубоко вздохнув и приоткрыв губы.

И замерла, потому что поняла: он это заметил. На его красивых губах появилась опасная усмешка.

Я начала было отстраняться от него, отползать подальше, но он в следующий миг поняла, что не могу сдвинуться с места.

Император лёг на меня поверх одеяла, упираясь локтями по сторонам от моих плеч и зажимая коленями мои ноги. Он зарылся обеими руками в мои волосы, его лицо оказалось напротив моего.

— Снова хочешь убежать от меня, Рина? — спросил он.

«Я спрашиваю, и ты отвечаешь».

— Сейчас да, хотела, — прошептала я.

— Почему? — поглаживая кожу под волосами, спросил он. — Ты хочешь моих прикосновений. Твоё тело очень красноречиво даёт мне это понять.

Я стиснула бёдра и снова выгнулась от его близости, от его ощущений его рук в волосах, неожиданно приятных.

Слишком приятных.

— Потому что… Именно поэтому.

— Потому что хочешь? — улыбнулся он.

Я потрясённо уставилась на него, настолько улыбка преобразила его лицо. Засмотрелась. Потом опомнилась, надо же отвечать, он же спросил.

— Да, — прошептала я. — Поэтому. Но очень боюсь. И вас боюсь… и ваших, и своих желаний.

— Ты много всего боишься, но всё же делаешь, — он погладил губами мою щёку, — под смертельные заклятья вряд ли без страха встаёшь.

Я промолчала, пытаясь хоть немного разобраться во всём том шквале чувств, которые затопили меня под его мощным телом, от его рук, от его голоса, от его губ на моей коже.

Без возможности двинуться, придавленная его тяжестью под одеялом, я погружалась в новые, томительные ощущения.

— Под заклятья вставать не так страшно, ваше величество, как с вами.

Он усмехнулся. Его губы уже почти касались моих.

— Почему? — спросил он, поглаживая мои губы своими губами.

— Потому что… — прошептала я, — потому что там бы всё быстро и понятно, я бы быстро стала тенью… С вами я не знаю…

— Хочу тебя поцеловать, — перебил он. — Предлагаю поцелуй. Возьмёшь?

«Я предлагаю и ты берёшь».

Сейчас я всей кожей чувствовала: могу не брать.

Я смотрела в его глаза, и почему-то знала: могла отказаться.

Без всяких последствий.

Могла.

Но…

Я хотела этот поцелуй. Видят предки, я хотела сейчас его как ничто другое на свете.

— Да… — прошептала я, и все мысли рассыпались пылью, потому что он в тот же миг завладел моими губами.

На этот раз он целовал неспешно. Будто пробовал на вкус.

Повинуясь давлению, я разомкнула губы, впуская его настойчивый язык глубже.

Во власти его томительно медленных движений я вдруг выгнулась всем телом, застонала в его губы, а ещё оттого, что мои руки прижаты одеялом, и я не могу обхватить его руками, почувствовать его кожу под ладонями.

Он отстранился, упёрся в меня тёмным взглядом, а я смотрела в его глаза, видела в них желание, страсть, голод, и поняла, что нестерпимо хочу утолить их, разделить его жажду с ним.

— Я хочу… — прошептала я, и тут же, испугавшись, опустила глаза.