Если не убью сейчас, то хотя бы врежу пару раз как следует.

— Тагир, пожалуйста, остановись, — хнычет уёбок, крестится несколько раз.

Отвожу руку назад, сжимаю в кулак.

— Босс! Там парни девку нашли…

Я резко оборачиваюсь на голос вошедшего наёмника.

Навостряю слух, прислушиваюсь. Наверху звучит глумливый мужской хохот и девичий жалобный стон. Там что-то на пол с грохотом падает, разбиваясь.

Черт!

Она должна быть здесь. Я хочу её увидеть. Немедленно.

— Валид, присмотри за этой дрянью. Пока не трогай. А я дочуркой его займусь, — усмехаюсь, бросая презренный взгляд на распластанного на полу Соловья.

— Тагир, нет! Не трогай Настю! — этот кусок дерьма оживает. Он падает на карачки и ко мне ползёт. За ноги меня хватает, обнимая.

— Не трогай меня! — пинком отпихиваю это мерзость. — Что такое? Что затрясся весь? Не трогай… А мою жену ты не трогал? Ты её разве пощадил?

— Я не в-виноват, ради Бога! Меня заставили это сделать! Они угрожали… жизнью Настенки.

Я не пойму. Он правду говорит, или на жалость давит, играя? Глаза его лживые и хитрые чем-то неправдоподобным поблескивают.

Нет уж. В этот раз такое не прокатит. Не задел за живое. Ни капли.

— Мне плевать на твои оправдания. Я был слишком добр к тебе. Уважал. Как надёжного сотрудника. Дочь твою спас. А что в итоге?  Что я получил? В знак благодарности? Предательство. Нож в спину.

Я демонстративно щёлкаю перед ним пистолетом, разворачиваюсь и быстрым шагом двигаюсь к лестнице, ведущей на второй этаж.

— Разговор окончен. Вам всем придется платить по счетам.

— Не надо, Тагир, не трогай Настеньку. Это лишь наше с тобой дело! Она не при чем. Она всего лишь невинный… р-ребёнок!

— Пасть захлопни, бесишь!

Шлепок. Стон. Валид быстро устаканивает щенячьи визги, которые действуют мне на нервы и отвлекают от того, что я должен сделать.

Я ускоряюсь. Я приказал им её не трогать. Но что-то тревожно в дьявольской душе. Там всё печёт и наизнанку выворачивается.

— Где она?!

Влетаю в комнату. В ту самую из которой доносится шум и глумливые шуточки.

Застываю. Вижу её…

Не могу поверить, что она реальна, не плод моего извращённого воображения. Что я ее в реале вижу, а не в жарких снах.

То в холод, то в жар бросает.

Пиздец. Какая же всё-таки стервочка красивая… И спустя годы стала ещё краше. Волосы длинные, тёмные, вьются водопадом по обнажённым плечам. Губы, пухлые, алы, только и созданы для того, чтобы их целовать и на члене вертеть. Глаза большие, как у куклы. С длинными ресницами. Кожа нежная, напоминает лепесток лилии.

На дочке Соловья белое пышное платье и сияющие драгоценности. Вылитая Барби, не иначе.

Замуж нахрен выходит! Прихорашивается…

Маленькая, хрупкая куколка. Такую сломать раз плюнуть.

Не хочется, с первой секунды. Но надо!

— Отошли.

Бойцы с оружием послушно расступаются, боязно склонив головы.

— Тагир! Вот она… В шкафу пряталась, — отчитывается один из наёмников.

Я с жадностью жру ее взглядом. Такую красивую и несчастную…

Она плачет. На меня в ответ смотрит. Полными слез и надежды глазами. Бля...

Внутри меня случается сокрушительный взрыв.

19. Глава 19.

— Вылезай по-хорошему! Прятаться бесполезно…

Я немо всхлипываю, зажав рот ладонью. Слышу скрип половиц, приближающиеся шаги. Вот-вот и разревусь в голос от сумасшедшего страха!

— Выходи! Твой папаша у нас!

Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста.

Папочка!

Нет!

Мой папочка…

Они уже здесь. Я вижу их тени. Они крадутся по паркету, словно ядовитые змеи, медленно подбираясь к шкафу, в котором я прячусь.

Я едва дышу. Мне кажется, моё сердце сейчас разорвется.