Тот Тагир, которого я встретила в переулке, который спас меня от шайки хулиганов, был совершенно другим.

Он рассматривает меня. Пристально. Жадно. С ярой ненавистью. Насквозь прожигает своими дикими чёрными глазами. Волоски на коже становятся дыбом. Тело то в холод, то в жар бросает. Во рту словно возникает пустыня. Я готова умереть от одного его взгляда. Заживо в нём сгореть. Превратиться в чёрный тлен. Рассыпаться пеплом по паркету. Нет сил терпеть столь мощную ауру!

Вожак молчит. Думает. Решает что-то насчёт меня. При этом подавляющей энергетикой властно даёт понять, что я родилась, чтобы принадлежать ему. Как вещь. Как красивая постельная игрушка. Его законная, безвольная собственность.

— Пошли вон, — грозно чеканит главарь, а меня током насквозь шарашит от мощи его дьявольского голоса. — Дальше я сам.

Я рассматриваю его. Снизу вверх. И обратно. Сверху вниз.

Не узнаю.

Нет, не он это!

Такой крупный. С густой чёрной щетиной. Очень большой. Самый сильный и крепкий из всех здесь столпившихся мерзавцев.

Его глаза... Дьявольские. Ужасные.

Его лицо… Ледяное. Варварское.

Нет. Это не тот Тагир, которого я когда-либо знала.

Он изменился до неузнаваемости!

Это дьявол. Восставший из ада.

— Уходим, Карим. Вожак приказал. Работы ещё хватает…

Всего два слова, сказанных Тагиром. Стальных, сдержанных. И головорезов, собравшихся в комнате, как ветром сдуло.

Их торопливые шаги затихают на расстоянии. Толпа бандитов удаляется прочь, хлопнув дверью.

Я остаюсь один на один. 

Со своей ожившей смертью.

20. Глава 20.

— Тагир? — осторожно спрашиваю я. — Ты… тот самый Тагир, да? Ты спас меня несколько лет назад и…

Он быстро подходит и запечатывает мне рот жёсткой, шершавой ладонью.

— Замолчи. А если хочешь вспомнить прошлое, то лучше поговорим о твоём отце. О том, что он сделал!

— Я не понимаю, о чём говоришь! Т-Тагир, — со всхлипом вздыхаю. — Что он сделал? Мой отец. За что ты так с нами?

Пальцы сильнее стискивают мой подбородок. Я боюсь, что на нежной коже останутся синяки от жёсткого захвата.

— Твой отец — ублюдок и мерзавец. А ещё он предатель.

— Я не верю! Мой отец — он не такой… Он…

— Три года назад он предал меня. Моя жена и нерождённый сын погибли. У меня отобрали бизнес, а потом бросили гнить за решётку.

Слушаю, как он чеканит слова, и не могу поверить! Он как будто рассказывает мне сюжет криминального триллера, но в то, что это правда, мне ни капли не верится. Он просто бредит! Сошёл с ума… Да он и выглядит, как настоящий сумасшедший — его глаза блестят так же лихорадочно, как у психов.

— Не веришь? — усмехается он. — Зря. Впрочем, мне плевать на твои сомнения. Я поклялся отомстить. Этот день настал, — говорит, пронизывая насквозь ледяным взглядом безжалостного убийцы. — Твой отец поплатится за всё.

Я не могу поверить в слова Тагира. Он обвиняет моего отца в предательстве и в… убийстве?! Нет-нет!

Мой отец никогда бы не сделал ничего подобного. Я как никто другой, знаю, что он мог быть жёстким, ледяным тираном. Но ему было тяжело остаться одному после смерти мамы. Он пытался построить свой бизнес и выбраться из пучины долгов. Порой, из-за проблем на работе на меня и срывался. Он меня муштровал, но желал искренне добра.

Я не сразу это поняла. Даже проклинала его в глубине души, когда он отправил меня в закрытый колледж. Но потом, когда я вернулась после окончания учёбы, оказалось, что дела у отца пошли вверх. Все долги были погашены, мы переехали в новый город, в новый роскошный дом. Немного позднее у отца обнаружили опухоль.

Мы два года боролись за здоровье папы и, наконец, его вылечили. С тех пор наши отношения полностью изменились. Да и я больше не та легкомысленная дурочка, которой была раньше. Строгий контроль в закрытом учебном заведении для будущих жён обеспеченных мужчин — сливок общества, сделали из меня послушную леди. Я осознала, что была неправа. Вскоре, я начала благодарить отца за то, что он для меня делал. Когда поумнела. Потому что поняла, что он всегда желал для меня всё самое лучшее.