Все вокруг уставились, пресса делала миллион фотографий. Мне расплакаться хотелось от унижения. Я ведь невиновата, что они статую не закрепили!

И не особо смотрела, что там осталось от скульптуры. Меня быстро подняла охрана, увела за собой.

– Миллионы кусочков? – переспрашиваю взволнованно. – Я могла бы собрать. Да. Склеить её заново. Я хорошо пазлы собираю.

– Склеить? – у мужчины странное выражение лица. Он либо рассмеяться хочет, либо прихлопнуть меня.

– Да! У меня хорошо получится, правда. Даже лучше оригинала будет. Можно даже какую-то рекламную кампанию придумать. Дороже продадите.

– Значит, руки умелые?

Я часто киваю, надеясь, что мы нашли подходящий вариант. Придётся пропустить учёбу и подработку, ночевать где-то на складе, но я смогу.

– Очень умелые? – уточняет Громов, перехватывает мою ладонь. – Продемонстрируешь, как руками работаешь?

– Эм, вам собрать что-то нужно? Пазлы?

– Ага. Вроде того. С башней поработаешь.

Мужчина тянет мою ладонь вниз. Я медленно соображаю, что именно происходит. Осознанием простреливает, когда пальцы оказываются на его ширинке.

На твёрдой крупной выпуклости.

Сглатываю. Действительно – башня.

До меня постепенно доходит.

Как именно я долг отрабатывать должна.

– Мне надо на воздух. Подумать. Подышать и подумать, да.

Я дёргаюсь, стараюсь скорее сбежать от мужчины. Дёргаюсь в его руках, проскальзываю мимо.

Целых два шага. Свобода, спокойствие. Возможность дышать наполную. А потом Гром перехватывает меня.

Его крупная ладонь смыкается на моём запястье. Мужчина дёргает меня обратно. Я кручусь, стараясь избавиться от его хватки.

Вскрикиваю, упираюсь ладошками в стену. Гром прижимается к моей спине. Обнимает за талию, давит пальцами на низ живота.

В кровь будто вспрыскивают транквилизатор. Он жжёт, разъедает вены, обволакивает мышцы. Я не могу сдвинуться.

Особенно когда губы мужчины задевают мою кожу. Медленно ползут по шее. Громов шумно вдыхает, а после – чуть прикусывает кожу.

– Охренительно пахнешь, – выдаёт он рвано. – Такая сладкая. Духи или твой запах? Если твой… Думаю, я решил, как ты расплачиваться будешь.

– Я… Я…

Я в жизни не заикалась. Никогда. Ни разу! Даже когда учитель поймал меня на списывании – я смогла найти способ выкрутиться.

А сейчас все слова увязают комом в горле. Давят на грудь, царапаются. Я ничего не могу сказать.

Ладонь мужчины опускается на моё бедро. Медленно ползёт ниже. Касается голой кожи, и я судорожно вздыхаю.

Это как разряд электричества. Тут же иголками пронизывает всё тело. Я кусаю губу, не зная, как себя вести.

– Тише, Ярослава, – с лёгким рычанием предупреждает мужчина. – Не дёргайся лучше.

– Откуда вы знаете моё имя?

– Думаешь, мои ребята не пробили инфу по тебе? У меня было досье ещё до того, как я приехал.

Это заставляет нервничать ещё сильнее. Громов узнал обо мне всё? Прям всё-всё? Какие же у него связи, если за полчаса мужчина достал всю мою биографию.

Я дёргаюсь. Чуть шершавая ладонь ползёт выше. Забирается под подол платья. Останавливается на середине бедра. Сдавливает, а у меня искры от глаз.

Такой интимный жест. Пошлый, порочный!

Я инстинктивно бёдра свожу. Лишь сильнее зажимаю руку мужчину. Каждую его мозоль теперь чувствую.

Грубая кожа царапает, отправляет импульсы по телу. Я хватаю воздух губами, пытаюсь закричать, но ни звука не издаю.

– Тихая, – раздаётся за спиной довольный голос. – Мне нравится. Люблю тихих и смышлёных. Мы с тобой подружимся.

– Друзей так не лапают, – пищу.

– Мы станем друзьями с привилегиями, малышка. Охренно дружить будем. Во всех позах тебя… Отдружу.