С начала учебного года я наблюдала появление Айзана с каждой из пропавших по очереди. Последней стала Сейка, но ее он пригласил не на ужин, а в мужское общежитие, и дал ключ от неведомой двери. Ключ, который она мне показывала, не походил на те, что позволяли открыть жилые блоки.

Все в академии знали, что Айзан постоянно менял девчонок и ни с кем надолго не задерживался. Но адептки все равно липли к нему, в надежде стать единственной. А когда их чаяния рушились, тут же подавали прошение об отчислении и бежали прочь в слезах. Таково было всеобщее мнение. Но в действительности выходило так, что адептки бесследно пропадали.

Итак, одно связующее звено между девушками есть – каждая из них в свое время увлеклась Айзаном. Еще все адептки учились на факультете Жизни и обладали сильным даром. Кроме того, они принадлежали к простому люду и ничего не знали о репутации Айзана в высшем обществе.

Я снова и снова воскрешала в памяти личные дела и пыталась выудить новые сведения. Наконец я так погрузилась в написанное на страницах папок, что заметила еще одно незначительное сходство. Все пропавшие адептки работали в лаборатории профессора Флоры Гольшан.

Вот оно! Из спальни Сейки, кроме одежды, пропал дневник экспериментов и ее опытный экземпляр подвижного ростка. Если Айзан приказал их забрать, значит, была причина, иначе их бы бросили вместе с другими безделушками и тетрадями Сейки. Получается, похитителей интересовало то, чем адептки занимались в лаборатории профессора Гольшан.

Кажется, мне пора побеседовать со старостой третьего курса факультета Жизни. Благодаря Эдгару, я быстро узнала о мнимом отчислении подруги в деканате Жизни. Теперь парню придется снова мне помочь.

К сожалению, выходной Эдгар проводил в городе, поскольку его родители жили в столице и настаивали на том, чтобы единственный сын их регулярно навещал. Придется потерпеть до завтра.

В первый день новой учебной недели я чудом отсидела на занятиях, поминутно косясь на часы. Едва начался обеденный перерыв, как я сорвалась с места и помчалась в столовую. Но только я заметила Эдгара среди адептов в зеленой форме, как дорогу мне преградил наш вездесущий глава.

– Турья, вот ты где! Я везде тебя ищу. – Рен достал из внутреннего кармана красного сюртука сложенную бумагу и протянул мне.

– Что это? – буркнула я, стараясь не потерять из виду Эдгара. Он расставил на столе пять или шесть тарелок, доверху наполненных всякой всячиной. Да уж, с таким аппетитом истощение ему не грозит.

– Мне передали заверенный листок с твоими извинениями. Я отнес его профессору Доновану. Он ждет тебя сегодня во второй половине дня в тренировочном зале номер три. Вот предписание.

Рен сунул мне под нос сложенную бумажку, и я с ужасом на нее уставилась. О боги! Как я могла забыть проклятые извинения в приемной ректора! Неужели госпожа Шерман так быстро все оформила? Да быть того не может!

– Ты уверен, что речь обо мне? – Я попыталась проскользнуть мимо главы, но он схватил меня за руку и всучил злосчастную бумажку.

– Уверен, – процедил Рен, сжимая мою ладонь так, будто боялся, что я избавлюсь от врученного предписания. – Профессор Донован был изумлен твоим красноречием и просил меня лично передать его ответ. Именно это я сейчас и делаю. Будь добра, перестань вести себя, как ребенок, и прочти, наконец. У меня уйма дел.

Я стиснула зубы, развернула мятую бумагу и пробежала по ровным строчкам взглядом:

Многоуважаемая адептка Юфиния Турья, я потрясен глубиной вашего раскаяния. Ваши искренние заверения и клятвенные обещания тронули мое давно очерствевшее к мольбам учеников сердце. Конечно же, я прощаю вашу дерзость и буду рад снова лицезреть на практических занятиях. Жду вас ежедневно в послеобеденное время в зале номер 3. Надеюсь, вы приступите к тренировкам с тем же жгучим энтузиазмом, с каким писали извинения.