Покачав головой, Катарина сняла с головы платок и негромко сказала:

— Чтобы ни произошло дальше, я определенно стану проще относиться к жизни.

— А жизнь вообще простая штука, — отозвалась Германика.

Во дворец Катарина вернулась перед самым обедом. Ей едва хватило времени обтереться мокрым полотенцем да платье переодеть.

За обедом Боудира расточала улыбки, поправляла волосы и хвастала напропалую.

— Матушка моя возраст мой да принцев посчитала и с трех лет мне учителя наняла. Она-то уж заранее готова была к моему Отбору.

— Здесь все танец невест изучали, — небрежно бросила Ильтиона. — Вряд ли тебе удастся затмить всех.

И с намеком посмотрела на Катарину.

— Да, верно, — усмехнулась Боудира. — Интересно, кто станет первой? Я бы хотела открыть наше выступление — чтобы потом на остальных посмотреть.

— Говорят, будет жеребьевка, — хмыкнула Мадди, — как у лошадей на скачках.

— Откуда там жеребьевка? — фыркнула Альгра. — Купчиха она купчиха и есть.

— Ты бы не позорилась, — отозвалась Катарина. — На стадионе Токатто с помощью жребия решается, кто из зрителей открывает скачки. Выигравшего провожают в особую ложу, откуда он или она взмахивает платком, давая сигнал к открытию сезона скачек. Это происходит раз в год.

— Да, всегда мечтала выиграть, — мечтательно произнесла Мадди.

Альгра некрасиво покраснела. А Катти понятливо усмехнулась — билет на стадион Токатто стоил столько же, сколько и полноценный вечерний наряд. Вряд ли ванен Скорт хоть раз бывала там.

— Что ты улыбаешься? — вспылила Альгра. — Можно подумать, ты там была. В библиотеке вычитала, вот и гордишься своей книжной пылью.

— Если ты мне, то я была. Папа меня дважды с собой брал, — удивилась Мадди.

— Нет, это явно было мне сказано, — спокойно сказала Катарина. — Я была на стадионе Токатто вместе с дедом. Участвовала в жеребьевке и выиграла. С тех пор у меня осталась камея с символом Токатто — белой кобылой.

— Твое имя выбито на Стене Памяти? — с восторгом произнесла Мадди. — Боги, как же я хочу выиграть право открыть сезон скачек. Вот ничего так не хочу, как этого!

Слуги собрали со стола и начали разносить чай. Вместе с чашкой чая Катарине был подан желтоватый конверт.

— Вы уверены, что это мне? — кротко уточнила мэдчен ван Ретт.

— Да, мэдчен, — коротко поклонился высокий, сухопарый слуга. — Прошу, напишите свой ответ сразу, как вернетесь в свою комнату.

Катти коротко кивнула и отложила конверт в сторону. Ей даже не нужно было поднимать взгляд, чтобы угадать, кто и с каким выражением лица смотрит на нее.

— Ой! И мне конверт! — пискнула Мадди и сразу его вскрыла. — Я сегодня ужинаю с принцем. Катти, спорим на кулек конфет, что тебя белатор Альтгар приглашает?

— Спорим, — улыбнулась Катти. — Думаю, что это не он. Как мне показалось, белатор не склонен учитывать чужое мнение. Так что от его приглашения вряд ли можно было бы отказаться.

Захихикав, Мадди отпила чай и скривилась. Искренняя и порывистая дочь купца никак не могла привыкнуть к придворному чаю.

— Какие же помои, — проворчала ванен Скомпф. — Вот скажите мне, ну как можно первую заварку слить и на второй раз заливать кипятком? Ведь весь вкус уходит.

— По-настоящему утонченная леди может пить чай только так, — с легким презрением произнесла Ильтиона. — Всем известно, что чайный вкус слишком груб для благородных мэдчен.

— Катти? — вопросительно посмотрела на подругу Мадди.

— Впервые слышу, — отозвалась Катарина. — Мы с матушкой любим крепкий черный чай молоком разбавлять. А няня заваривает чай со смородиновым листом и мятой. Так на запах как-то дерр ван Ретт пришел. Покрутился, покрутился и в итоге приказал и ему такой чай подать. Так и пьет его.