— Мама… — выдохнула Катти. — Это же…

— Да, — с гордостью подтвердила неозвученное Германика. — Именно.

— А я так не хотела становиться героиней пошлого анекдота, — со смесью веселья и ужаса произнесла Катарина. — Никому и никогда не скажу, где мне довелось побывать.

Под задорный хохот Германики в зал с зеркальными стенами вошла высокая, худая женщина.

— Гера, здравствуй дорогая, — произнесла вошедшая. — А что это за птичка? Хороша, хоть и не здорова.

— Здравствуй, Аника, здравствуй. Вот о том и речь, венец видишь? Это невеста, завтра ей танцевать. А с тростью она сможет только упасть. Я вот, видишь, ей какой костюм нашла?

— И она оттого здоровой стала? — удивилась Аника. — Я понимаю, к чему ты клонишь, Гера. Но до завтра… Это невозможно.

— Так ведь ей не призовое место, а лишь бы не опозориться, — улыбнулась Германика.

И последующие несколько часов Катти запомнила на всю жизнь. Она по полу и повалялась, и покаталась, с ног на колени попадала. Устала так, как никогда не уставала.

— Ну что, готова возвращаться? — весело спросила Германика. — Все запомнила?

Катарина села прямо на пол и тихо выдохнула:

— Я произведу фурор. Если смогу повторить. Может, лучше упасть?

— И чтобы юбки на голову, а все на твои панталоны посмотрели? Или ты выйдешь да на табурет сядешь и будешь под музыку руками махать? Это я разговор Боудиры с Альгрой слышала. Что, доставишь им такое удовольствие?

Покачав головой, Катарина резко встала и повторила все движения. И не просто повторила, а выполнила все идеально.

— Видишь, как славно? Конечно, настоящая танцовщица тебя засмеет. Но придворные такого не видели никогда.

Мора Ровейн не стала пугать подопечную и пояснять, что у Катти есть равные шансы стать как героиней, принесшей новую моду, так и изгоем.

— Я готова возвращаться, — решительно произнесла Катти.

Встав с кресла, Германика ободряюще улыбнулась Катарине и отошла попрощаться с Аникой.

— Не жалко девочку? Танец-то слишком смелый для мэдчен.

— Жалко, — серьезно произнесла Германика. — Ее сожрут, если она сдаст позиции. Принц ей самое дорогое ожерелье подарил. Магическое золото, из него ведь украшения почти и не делают — глупо его так расходовать. Чего уж он добивался, ума не приложу. Но зло невесты затаили. Подруга у нее уже есть, совсем не пропадет. А если и через танцевальный конкурс пройти сможет без потерь, то и вовсе все для нее хорошо сложится.

— Думаешь, в королевы ее вывести сможешь? — прищурилась Аника.

— Загадывать опасаюсь, — отозвалась Германика. — В этот раз что-то странное с Отбором. Принц в комнату с артефактом никого не допустил, но семерым девицам не удивился. Ходит довольный, никому ничего не поясняет. Дружка своего закадычного притащил.

— Это ты про Альтгара? Слышала я, что нынче сам глава Совета белаторов Отбор курирует, — Аника покачала головой. — Ох и довыделывается его высочество. Ей-ей, наступит на грабли. Как его батюшка.

— Может, каждый должен ошибиться? — предположила мора Ровейн. — Спасибо за помощь.

— Придешь потом девочек моих перезаколдуешь, на том и рассчитаемся, — хмыкнула Аника.

— Договорились.

Всю дорогу до дворца Катарина молчала. Мора Ровейн ее не дергала, хоть дуэнье и было интересно, как это ван Ретт так ловко опознала веселый дом.

В итоге мора Ровейн не выдержала и спросила. На что получила удивленный взгляд и простой ответ:

— Там астаникой пахнет. Сухие стебли астаники используются только для поднятия мужской силы. Как вы могли привести меня в такое место?

— Иногда необходимо рискнуть. Нас никто не видел, не бойся.