Прислуга внутрь беседки так и не вошла. Девушки стояли снаружи и ожидали, пока мэдчен закончат трапезничать.

Мадди вышла первой. Утерла рот салфеткой, встала и вышла. Катарина с некоторой завистью посмотрела ей вслед — самой мэдчен ван Ретт было не под силу выбраться до того, как освободится проход.

Но надолго их обед не затянулся — всем не терпелось рассмотреть украшения. А Катарина, помимо всего прочего, пыталась угадать, за какие заслуги эти украшения будут выданы.

Каждая из невест выбрала себе служанку сама. И, к вящему неудовольствию Боудиры, Мадди в этом плане повезло больше всех — дочь купца выбирала из семи.

Катарине было глубоко безразлично, поэтому она просто подождала, пока все разойдутся, и вышла из беседки.

— Как твое имя?

— Росица, мэдчен.

— Я Катарина ван Ретт. Что ж, Росица, веди меня.

Удивительно, но к девичьему дворцу Катарина пришла одной из первых. А точнее — сразу после Мадди. Росица провела ее узкими тропками, минуя основные аллеи.

— Часто у вас изменяют цветы?

— Только по праздникам, мэдчен. Придворный маг не белатор и не может надолго заколдовать живые растения. Неделя — и ему приходится все переколдовывать заново.

Девичий дворец был похож на воздушный зефир. Белые и розовые оттенки смешивались, создавая удивительное архитектурное совершенство.

— Здесь семь комнат, бальный зал, большая столовая, гостиная и библиотека. Также есть крытая оранжерея.

— Раньше невест было значительно больше, — нахмурилась Катарина.

— Да, но селили их здесь только перед последним испытанием. Видимо, наш принц смог сократить Отбор. Он умен и благороден, — с придыханием произнесла Росица.

— Да, ты права, — сдержанно согласилась Катарина. На самом деле мэдчен ван Ретт пока не была в этом уверена. Но хвалить королевскую династию весьма полезно.

Катарина остановилась в коридоре, гадая, какую комнату выбрать. И пытаясь понять — у седьмой комнаты тоже есть соседка? И если есть, то как это получилось?

— Может, соседнюю со мной займешь? — в коридор выглянула Мадди. И Катарина согласно кивнула.

Шумно отдуваясь, по лестнице поднималась Боудира. Увидев Мадди и Катти, она зло сощурилась и процедила:

— Угловая комната — моя. Сейчас выкину ваши вещи!

— Я потом тебя с балкона выкину, — флегматично произнесла Мадди и покачала головой, глядя вслед Боудире. — Повезет же принцу.

— Думаешь, он ее выберет?

— Красивая, злобная, знает себе цену, умеет себя подать, когда надо. Мужчины ведутся на таких. — Мадди пожала плечами. — Ты на двери напиши свое имя, и тогда на подносе внутри комнаты появится шкатулка.

Мэдчен ванен Скомпф кивнула на низенький столик. Там в хрустальном футляре лежал один единственный карандаш.

— У тебя уже появилась?

— Ну да, откуда бы мне тогда знать? Любопытно, поди?

— Я могу и потерпеть, — улыбнулась Катарина.

— У меня серебро, с одним топазом и двумя медными капельками. Одна капелька — за то, что я поела, никого не дожидаясь, а вторая — за неподобающие разговоры.

— Ох, тогда я пишу. — Катарина взяла со столика карандаш и размашисто написала свое имя. — Заходи, посмотрим вместе.

Отказываться Мадди не стала. И девушки вдвоем пронаблюдали, как на кофейном столе в серебристом сиянии появилась шкатулка. И письмо.

— Вскрывай давай, любопытно ведь, — подпихнула Катарину Мадди.

В шкатулке оказалось простое серебряное ожерелье. С одним топазом и без каких-либо висюлек.

— Ничего себе, — прошептала Мадди. — Вот это да.

— Так ведь оно как твое, — удивилась Катти.

— Ты чего? Это же белое золото, магическое. Читай.

«За сдержанность». Больше в письме не было ничего.