— Неужели сама зовешь меня на кофе?

— Чернов, боже! А где… — она шарит по сумочке. — Где мои ключи?

— Сначала я отнес уродца, вернулся за тобой вот. У меня ключи, не паникуй так.

Мы поднимаемся в квартиру, Лера быстро скидывает туфли и, не дав возможности хотя бы разуться, тащит меня в ванную. Усаживает там на бортик, суетится вокруг, охает и ахает.

Забавная такая. На наседку похожа. Волосы растрепаны, глаза горят. Жаль только, что руки у нее трясутся из-за отходняка. Не нравится мне, когда Слуцкая нервничает.

— У тебя ни на что аллергии нет? — уточняет, вывалив на стиральную машинку содержимое какого-то ящичка. — Я сейчас быстро…

— При следующей встрече подарю тебе костюм медсестры. Ты так сексуально пыхтишь, Золушка, что у меня встает.

— Рома, я тебе рот сейчас зашью без анестезии, — прищуривается бестия, специально с силой впечатав мне в бровь ватный диск.

— Нельзя. Как иначе я тебе буду комплименты делать? Бл, — останавливаю ее руку. — Чуть больше нежности, детка. Я же все-таки не каменный.

— Прости.

Истратив целую кучу дисков на мое лицо, Слуцкая успокаивается. Отмывает руки от крови, пока я сижу и рассматриваю ее задницу, спрятанную плащом. Мне покоя не дает мысль, что там одни только трусики.

— Лер.

— Что?

— Может, потрахаемся? Мне надо выпустить пар.

Улыбаюсь, когда Золушка оборачивается и чуть ли не огнем в мою сторону дышит. Ноздри раздуваются от возмущения, руки сложила под грудью, глаза горят, как будто ее действительно только что хорошенько оттрахали.

— А ты не офигел, Чернов? — выдает спустя несколько напряженных секунд молчания.

— Стоило попытаться, — пожимаю плечами и стягиваю испачканную рубашку с плеч. — Выбросить можно или постираешь и себе оставишь?

— Оставь, полы помою завтра.

— Я так-то думал, что тебя от гопников спасаю. Можно как-то поласковее?

— Нельзя, — закусывает губу Слуцкая. — Ой, а где Чернов-младший?

— В штанах у меня. Показать?

— Кот! Кот, Рома.

— Ты назвала чудовище в мою честь? — пытаюсь обнять ее за талию, но маленькая коза ловко уворачивается.

— Да. Буду тыкать его мордой в лужи и представлять тебя.

Зажмуриваюсь и делаю вид, что мне плохо. Лера конечно же сразу бросается на помощь, и я без труда прижимаю ее к своей груди, зарывшись пальцами в растрепанные волосы. Стискиваю занозу руками, не обращаю внимания на ее резвые попытки сопротивления и впиваюсь в искусанные приоткрытые губы.

Перемещаю ладони на подтянутую задницу, поглаживаю. Задираю плащ, чтобы добраться до голой кожи, пока Лера возмущается и фыркает что-то мне в рот.

— Уймись, юла. Или ты меня добить решила? Не уверен, что ребра остались целыми.

— Что?! Тебе в больницу нужно, Чернов! Поехали сейчас же.

— Потрись об меня еще немного, все пройдет.

— Ты притворяешься? — Слуцкая от души заряжает кулаком мне в плечо.

Коротко сморщившись, потому что она зарядила по тому же месту, что и один из гопников, развязываю пояс от плаща и, в конец оборзев, пускаю слюни на ее обтянутую кружевом грудь. Интересно, для кого она такой комплектик нацепила? Или это все чтобы наверняка вжиться в сегодняшнюю роль безотказной вульгарной девицы?

— Рома, отпусти, — уже серьезнее произносит Лера. — Я на такое не подписывалась.

— У тебя мурашки, Золушка, — наклоняюсь и провожу языком над кромкой белья. — И ты вся дрожишь.

Встаю с бортика ванной, подталкиваю Слуцкую к тумбе, по пути избавляя от плаща. Я не знаю, почему Лера вдруг сменила гнев на милость, но готов даже по яйцам получить за возможность хоть немного потискать эту стервозную девочку.

Год динамит стерва. Год, блять. Давно нужно было отвалить, но у меня зубы сводит от желания завалить ее в койку. Это уже дело принципа.