— Мы-то пойдем, а вот ты поедешь на скорой в ближайшую больничку, — их главарь выступает вперед и пытается перетянуть к себе Золушку.

— Клешни свои убери, а то в больничку придется ехать уже не мне.

— Слушай, я же серьезно с тобой разговариваю. Мне твоя рожа знакома, знаю, что ты с девчонками делаешь.

Да что вообще происходит?

— А ты из миротворцев? — хмыкаю, перехватывая Слуцкую поудобнее.

— Из сознательных граждан. Ты же видишь, нас больше. Ну одного, возможно, уработаешь. Может, даже двух. Остальные все равно тебе напинают, кровью ссать, вспоминая о нас, еще долго будешь.

— Тебя как звать, сознательный?

— Гриша, — сплевывает на землю один из гопников.

— Забирай своих шавок, Гриша, и валите дальней дорогой. Тронешь меня, посажу надолго. Вижу, ходка не первая будет, — обращаю внимание на его забитые пальцы. — По полной закатают.

Выясняется, что Гриша — парень не слишком понимающий, когда в следующий момент Золушку из моих объятий все же вырывают, навалившись толпой, а сам Робин Гуд впечатывает кулак мне в лицо.

Удар выходит по касательной, он цепляет только скулу, поэтому особо много времени, чтобы прийти в себя, мне не требуется. Завязывается драка, я пропускаю пару новых ударов, когда подручные Гриши, мать его, налетают со спины.

Раздается женский визг. Слуцкая, судя по всему, успела прийти в себя. Орет на всю улицу, у меня аж уши закладывает.

— Крамольский, ты что делаешь?! Прекратите немедленно! Рома, остановись, ты же убьешь его! — вылетает из ее рта автоматной очередью.

Почти сразу меня оглушает новым ударом по голове, я заваливаюсь вправо, успев расквасить «герою» нос.

— Хватит, ребята! Божечки, Чернов, у тебя кровь!

— Спасибо, без тебя знаю, — рычу в ее сторону, смахивая теплую жижу с глаза.

Вот так захочешь сделать доброе дело, заступишься за сонную принцессу, а тебе за это бровь рассекают. Если бы я знал, что работа рыцаря такая неблагодарная, сто раз подумал бы, браться за нее или нет.

— Да знаю я его, отцепись, — шипит Слуцкая явно не на меня. — Кто тебя просил вообще?.. Ладно, Гриш, не сердись. Прости, я помню про Нонну, да…

Поднимаюсь на ноги, стряхиваю с ладоней дорожную пыль. Сотрясения вроде нет, рожу только подрихтовали немного. Мне в суд через пару дней, лишь бы особо пугающих последствий не было. Хотя если нос целый, должен буду походить на человека.

— Ты как? — тот самый Гриша хлопает меня по плечу.

— А ты не видишь? — огрызаюсь, потому что опять вляпался.

Мне сейчас вообще нельзя светиться в негативном ключе. Следы на лице вызовут очередные вопросы, блять.

— Это… Извини, короче. Вспылили с пацанами. У меня условка, так что…

— Гриша, пиздуй домой. Я без претензий.

Толпа сваливает, Слуцкая подкрадывается ко мне и пытается рассмотреть расписанную рожу в свете фонаря. Обхватывает длинными цепкими пальчиками подбородок, заставляет повернуться в нужную сторону и что-то шепчет себе под нос.

— Чего ты там бормочешь?

— Гриша — придурок! — ругается забавно, щуря свои заспанные глаза. — Ты прости их, правда… У Крамольского с сестрой недавно беда случилась. Ей в клубе что-то подмешали, она была в невменяемом состоянии. Тот урод вот точно так же нес ее по улице из машины в подъезд, никто и внимания не обратил, хотя по камерам нашлись свидетели потом. Нонну изнасиловали, пока она была без сознания. Гриша адвоката ищет, а твое лицо в новостях… Черт, она не останавливается!

— Кто? — хмурюсь из-за внезапного вскрика.

— Кровь же. Ты не чувствуешь?

— Онемело.

— Пойдем ко мне, нужно обработать все, — Слуцкая хватает меня за руку и тянет к подъезду.