«Цыпа, не доводи до греха… Ведь действительно укушу».

Склонившись к вейру, еле слышно прошептала:

— Только попробуй, и я тебе больше слова не скажу. И слышать тебя перестану.

— Грр…

— А если его всемогущество не откажется от своих кобелистских планов, мне станет очень плохо, и я могу лишиться своих способностей. Из-за психологической травмы. Такое бывает, знаешь?

«Ультиматумы, значит, ставим?»

— Просто предупреждаю о возможных последствиях и нежелательных вариантах.

— Чудна́я ты. С вейром шепчешься.

Тут я вспомнила о девушке в дверях и поспешила отлепиться от лучшей половины Мэдока.

— Это у меня с детства привычка такая: разговаривать с животными. Иногда мне даже кажется, что они меня слышат и понимают.

— Глупости какие! — хмыкнула блондинка, а помедлив, с явным интересом спросила: — Значит, ты и есть та самая пятая наина?

— Та самая?

— Паулина о тебе рассказала.

— А ты получается…

— А я третья. Одель Ротьер, старшая дочь маркиза ле Верт, — представилась девушка.

Сказать дежурное «приятно познакомиться» я не успела, в тот самый момент в комнату вошли ещё две девушки: брюнетка и шатенка. Прибавить к этому белокурую Одель, рыжеволосую Паучиху и меня, почти златовласку (и, между прочим, ни разу не крашеную) и получится полный комплект.

Группа «ВИА Гра» нервно курит в сторонке и тихо зеленеет от зависти и злости.

25. 5.5

— Так, так, так, — протянула шатенка, обходя меня по кругу, совсем как первая наина вчера вечером.

Ещё одна паучиха? Хотя нет, эта больше походила на кошку (надеюсь, что не дикую): зеленоглазая, грациозная, она двигалась плавно, почти беззвучно и делала это с таким видом, будто не из праздного любопытства присматривается, а подкрадывается перед атакой.

— А ты ничего такая… — Девушка усмехнулась одними уголками своих тонких аккуратных губ, над которыми темнела пикантная точка-родинка. — Шилла, конечно, была посмазливее, но и ты совсем не уродина.

— Ну, спасибо, что ли, — поблагодарила я за сомнительный комплимент не то вторую, не то четвёртую наину.

Как же этих двоих зовут? Нет, так сходу и не вспомню…

— Просто Паулина нам вчера все уши прожужжала, доказывая, какая ты страшная, — хихикнула Одель, устраиваясь за столом. Взяла в руки салфетку, легонько её встряхнула и расправила у себя на коленях, после чего жестом пригласила меня быть её соседкой. — А выходит, совсем наоборот. Ну, давайте же, садитесь скорее! Сегодня придётся завтракать в спешке, если хотим поспеть в столицу к ночи.

Не хотим!

Вернее, я не хочу. Ни в столицу, ни уж тем более этой ночи.

— Меня, кстати, Винсенсия зовут, — отодвигая стул, представилась зеленоглазка. — Можно просто Винси. А ты как предпочитаешь? Ли или Филиппа?

— Лучше Ли, — ответила я, решив, что так мне будет привычнее.

— Отлично, Ли, садись! — Одель похлопала ладошкой по обтянутому бархатом сиденью.

Может, на нём кнопки какие или дохлые препарированные лягушки?

Если же нет, то этот белокурый ангел (а девица Ротьер уж больно его напоминала: светлые, чуть ли не платиновые кудри, голубые глаза и пухлые маленькие губки) пока что однозначно нравился мне больше остальных наин.

Полька, как назвал вейр первую претендентку на ржавое сердце де Горта, производила впечатление капризной, взбалмошной девчонки, если не сказать истерички. Эта Винси казалась хитрой лисой, и вот с ней точно надо быть осторожной. Брюнетка уселась за стол с таким каменным лицом, что понять, какие чувства она испытывает к новоприбывшей, пока не представлялось возможным.

Одна Одель улыбалась, светло и, кажется, искренне. Я бы даже сказала заразительно, потому что хотелось улыбнуться ей в ответ. Поэтому я всё-таки заняла место рядом с третьей невестой, прежде бегло проверив стул на наличие сюрпризов.