– Ты себе не изменяешь… – говорю я, когда мы остаемся одни, и натыкаюсь на внимательный взгляд. Я уже и забыла, что такое сидеть напротив и просто наслаждаться мужским обществом моего магната. Он как стальной нож, на который приятно смотреть и нужно аккуратно обращаться. Всегда помнить, что это смертельное оружие.

– Я нет. А вот тебя кидает из стороны в сторону. Не устала? Расскажешь, чего пытаешься добиться…

– Избавиться от тебя? – предполагаю со смешком, хотя в мыслях скорее отношения на равных.

– Ты пыталась.

Мне становится неловко, и я опускаю взгляд в то место, куда попала пуля. В центр груди. Я ведь даже не задумалась тогда, как он выжил. Долго ли лежал в больнице? Или сразу вышел крушить врагов и зарабатывать деньги?

– Было больно?

– Бывало и хуже…

Нам уже приносят напитки, и я отпиваю свой сок и ощущаю напряжение во всем теле, когда он сразу опрокидывает в себя рюмку водки. Выпивший он откровеннее, а в постели становится ненасытным.

– Сегодня я хотела устроить тебе скандал…

– Но не устроила…

– Мне показалось, что ты меня убьешь…

– Иногда посещают такие мысли… – сразу опрокидывает он вторую, и я хочу открыть рот, чтобы его остановить. А, с другой стороны… Возможно мне удастся его разговорить. Стать ближе. Найти слабое место. И даже понять, как избавиться от тяги. Может от пьяного Бориса меня будет воротить, как от пьяного отца?

– Как ты с ними борешься? С мыслями?

– Я не склонен к суициду, Нина, – отклоняется он от стола, пока на него ставят салаты. А я у меня перехватывает дыхание, потому что я четко осознаю ту мысль, что Борис вложил в свои слова. И я не знаю, как на них реагировать. Потому что я не хотела умереть после того, как выстрелила в него. Понимает ли он это…

– Ты меня пугаешь… – признаюсь я и принимаюсь за салат.

– Очевидно нет, раз ты продолжаешь творить дичь…

– Мне двадцать. Ты же не ждешь от меня мудрости сорокалетней.

– Не жду.

– А чего ждешь? – задаю вопрос в лоб.

– Жду, что ты начнешь осознавать, что за все приходится платить… За все.

– Ты сказал, что я твоя расплата… – поднимаю я взгляд, и меня колотит от того, насколько близко он находится. Протянуть руку. Дотронуться. Сесть на колени. Утром я проснулась со спермой на пальцах. Почему мне кажется, это была не его инициатива. – За что…

– Ты стала больше задавать вопросов, – принимается он за ужин. – Не знаю пока, как реагировать.

– Я думала, ты знаешь все…

– Я тоже, – грустный смешок и он отодвигает тарелку. То, что он привычно съел два блюда, пока я ковыряюсь в салате, даже успокаивает. И я набираюсь смелости.

– Я хочу играть в театре. Ты не имеешь права мне это запрещать…

– Это не тебе решать, но… Давай посмотрим, насколько ты этого хочешь…

– Опять сделка, – зло бросаю я вилку в пустую тарелку. Звон отдается в висках. – Но я слишком хочу выступать. Так что… Твои условия. Секс?

– В этом ты мне и так не откажешь, – ну конечно… – После травмы у меня часто болит спина. Мне нужен массажист.

– Найти тебе массажиста? – не понимаю я. Даже как–то легко. В чем подвох? – Или…

– Разве я могу кому–то доверить себя.

– Но я не умею, – удивляюсь…

– Ты, кажется, очень хотела выступать, – поднимает он бровь. – Или может ты боишься не сдержаться и самой наброситься на меня?

– Какая ерунда! – вскакиваю я. – Назначай время. Буду делать массаж. Но если ты распустишь руки, я прекращаю, но остаюсь в театре.

– А если распустишь ты?

– Даже не мечтай. По рукам? – протягиваю я пальцы, и он их сильно сжимает.

– Договорились, – Борис внезапно дергает меня через стол и опаляет губы горячим градусом. Словно парами опьяняя и меня.