Чужой корабль – чужая земля. В груди сжалось сердце, когда вдруг поняла, что Айге скоро увезут далеко-далеко и вряд ли нам еще доведется свидеться с сестрицей.

Но почему отец отдает ее за чужака, когда и в наших землях хватает зажиточных женихов?

Отчего-то на душе стало тоскливо. Я вздохнула и пошла дальше.

Отцовские слуги уже разгружали телегу. Дед сидел в сторонке на лавке и отдыхал. Я подошла к нему и присела рядом. На улице было морозно, но я не торопилась войти под крышу родного дома. Во дворе сновали незнакомые люди - вооруженные мужчины, все как на подбор, высокие и рослые. Они бросали на нас с дедом Радимом любопытные взгляды, но не приближались, разговаривая на своем, лающем языке, когда неожиданно из дверей дома вышел отец. Он оглядел двор и его взгляд остановился на мне. Сдвинув брови, словно был чем-то недоволен, он неспешным шагом приблизился и встал рядом.

- Чего расселась? – произнес он довольно грубо. - Иди, тетке помогай на кухне, видишь, сколько гостей у нас?

Я поднялась и прошла в дом, услышав за спиной тяжелый вздох деда. Радим всегда жалел меня, незаконнорожденную дочь рабыни. Он не был мне родным дедом, но всегда относился так, словно я была ему внучкой. Я не знаю, о чем заговорили Радим и отец, после того, как я переступила порог, но могла лишь догадываться, как примется распекать Молчан деда, за то, что забрал с собой в город, без его, отцовского на то позволения.

Оказавшись внутри, я поспешила в кухню, еще с порога чувствуя пьянящий аромат свежеиспеченного хлеба. Моя тетка, тощая высокая женщина по имени Анеса, сновала у очага, подгоняя нерадивых слуг кого окриком, кото подзатыльником. Увидев меня, она нахмурилась.

- Явилась? – сердито проговорила она, вытерев руки об передник и приблизившись ко мне.

Я опустила глаза. Анеса была строга, но, несмотря на кажущуюся грубость, в глубине сердца была женщиной доброй. Правда сегодня ее пронзительные серые глаза, цвета грозового неба, холодно поблескивали из-под густых бровей. Она уперла руки в бока и грозно посмотрела на меня.

- И кто это интересно мне, давал тебе позволение покидать без моего ведома дом? – спросила она. - Знала, что гости со дня на день приедут и все же с Радимом в город подалась, лентяйка!

Я вздохнула. Что-то говорить и спорить было просто бесполезно. Из своего опыта я уже знала, что лучше просто выслушать все нарекания, спокойно и смиренно опустив глаза, чем пытаться что-то объяснить. Анеса, конечно же, прекрасно знала, что ездила я в город с Радимом не просто веселья ради, а повидать старшего брата, который не так давно поступил на службу к князю в его дружину, но ее злило прежде всего то, что я уехала, не спросив ее разрешения. Мне хоть и вольной, но все-таки дочери рабыни, нельзя было покидать дом без видимой причины. А по приезде гостей тут явно не хватало рабочих рук, чем и была вызван понятный гнев тетки. Когда она закончила отчитывать меня, то перевела дыхание и уже более спокойным голосом велела идти месить тесто. Я кивнула и, продолжая хранить молчание, поспешила исполнить ее поручение.

Анеса перекинулась на какого-то слугу, принесшего на кухню ощипанных кур, и я с облегчением услышала, как она распекает нерадивого за плохо проделанную работу, тыча ему в лицо остатками перьев на одной из куриц.

Пока я занималась тестом, мимо сновали слуги. Я повязала голову легким платком, чтобы волосы не лезли в глаза. Свой, шерстяной, положила на лавку рядом. Тесто липло к рукам, я добавила немного муки, когда на кухню вбежала моя сестра, Айге. Она была младше меня на два года, высокая, статная красивая девушка семнадцати лет с круглым лицом и большими синими глазами. Не девка, а ясный летний день. Такая и глаз порадует, и сердце согреет.